Владимир Чачин - Король с Арбата

- Ха-ха!

- Мировецки! - смеется Славик и подставляет свой кар-тузик.

Наш «токарный станок» покрутили все по очереди, потом Лева смазал его из масленки, и мы занялись своим делом. Я принялся за осветительную часть киноаппарата. Мне помогает Славик. Он мой ассистент. Готовит инструмент и распрямляет гвоздики.

Шкуркой я зачищаю все фанерки. Теперь на них очень приятно чертить карандашом. Переношу все размеры по линеечке, миллиметр в миллиметр. Сострогать все лишнее, и стенки осветительной части готовы.

- Прошу рубанок,- говорю я, не оборачиваясь, Славику, и сейчас же в мастерской - дикий вопль Левы. Оказывается, Славик почему-то пожелал подгонять железку в рубанке молотком. И бьет по острию.

У Славика отобрали рубанок, поручили найти зеркало. Но Лева его вернул, усадил снова за гвозди:

- Ну его. Еще приволочет мамино трюмо.

До чего же приятно, хорошо работать, когда все получается тютелька в тютельку. Я опять зачищаю шкуркой все шероховатости и не могу налюбоваться фанерками.

В другое время, если бы я нашел такие фанерки на улице, то даже бы и не стал разглядывать, а создал бы им-ускорение, пусть летят, какая дальше. А вот сейчас хочется их гладить, всем показать и даже прижаться щекой.

Зеркало добыла Лидочка. Оно квадратное, а нам нужно круглое, как указано в чертеже. Женька говорит, что где-то он слышал, будто стекло можно резать ножницами. Только это делается в воде.

Вот это открытие! Наверное, не все взрослые знают, что так можно.

Теперь нам нужно из круглого гвоздя сделать плоскую пластинку. Это будет держатель зеркала. В пластинке просверлить отверстие и в нем нарезать резьбу. В резьбу вставить винт и на конце винта укрепить зеркало. Если крутить винт, то зеркало будет то удаляться, то приближаться к лампочке. Так нужно для настройки.

Я начал расплющивать гвоздь на нашей наковальне, но дело идет слишком медленно и очень оглушает. Все зажали уши, ждут, когда я кончу.

- Хватит,- кричит Лева,- лучше поищи подходящую железку.

Я передаю гвоздь ассистенту, копаюсь в груде железок. Славик отпросился «на минутку».

Нашлась в куче сырья подходящая, но уж очень широкая. Нужно много опиливать.

- Попробуй отруби зубилом,- советует Женька.

- Молено и сломанным лезвием ножовки,- прикидывает Лева.

- Только трудно.

Я долго раздумываю, за что браться. Зубилом, конечно, быстрее, но молоток почему-то только изредка попадает по головке зубила. А ножовкой хватит пилить до вечера.

Вдруг влетает Славик и молча протягивает еще теплый расплющенный в лепешку гвоздь.

Мы тормошим Славика, спрашиваем, где и кто ему это сделал.

Славик садится на землю, обмахивается картузиком, безразлично оглядывает стены. Нас он не замечает

- Ты что? Язык проглотил? - сердится Лева. Славик молча трогает язык, показывает нам.

- Все очень просто,- говорит он в пространство.- На трамвайную рельсу положил.

Мы захлопываем дверь. Прислушиваемся. Все тихо. Лева, заикаясь вдруг, говорит:

- Нам еще не хватало, чтобы трамваи сходили с рельсов.

Дверь сарая кто-то настойчиво трогает. Мы не шелохнемся.

- Отоприте, я это,- слышим голос графа де Стася. Мы открыли. Граф потоптался, не глядя на нас, сказал:

- Мать велела тиски забрать.

Стало так тихо, что я слышу, как за дровами скребется мышь. Славик обнимает тиски, а Лева рассматривает свои ботинки, медленно говорит:

- Никому мы тиски не отдадим. Нам они нужны.

- Стась,- очень нежно воркует Женька,- скажи матери, что мы делаем киноаппарат, что ее пригласим на первый сеанс.

- Я говорил,- яемется граф,- она ни в какую.

- Пусть хоть сама приходит,- решает Лева,- все равно не отдадим.

- Так что же ей сказать? - понуро оборачивается в дверях граф.

- Скажи, когда сделаем аппарат, тогда и вернем. Граф, спотыкаясь, направился к дому. Мы перестали работать. Сидим, ждем.

В открытую дверь видно, как скорым шагом к нам направляется сама мамаша. За руку тянет графа.

- Это что еще за хулиганство? - кричит она.- Сейчас же отдайте тиски. Выманили у мальчика такую дорогую вещь, да я вас всех за это в милицию!

Мы загородили тиски, молчим.

- Ночью сон вижу, будто бы наш чулан обокрали,- брызжет «графиня».- Сейчас глянула, и верно - тисков нет, фруктов нет. И этот подлец долго не признавался,- теребит она за руку Стася.- Что значит - сон в руку.

- А мне тоже сон снился,- тихо говорит Лидочка.- Будто бы сижу я утром на скамейке и вдруг из вашего окна вылезает спиной какой-то дядя в зеленом свитере. Может быть, он чулан обокрал?

«Графиня» хлопает ресницами и смотрит на нас так, словно всех повели на экскурсию на кондитерскую фабрику, а ее одну не взяли.

- Лидочка,- вдруг говорит она тихо.- Какой у тебя красивый воротничок, только сейчас заметила. Сама вязала?

- Сама,- охотно отвечаем мы за Лидочку.

- И это у вас будет настоящее кино?

- Настоящее,- дружно говорим мы.

- Ах, какие умники!-радуется она.- Стасик, почему же ты мне про это не рассказывал? А то молчит и молчит. Откуда я должна знать, зачем вам тиски?

Из сарая она вышла очень довольная и даже у своего парадного погладила графа по затылку. А может, это нам только показалось? Издалека плохо видно.

- Лишь бы она мужу про тиски не сказала,- беспокоится Мишка.

Лидочка тихо смеется:

- Не скажет.

И опять наш сарай наполнился деловым шумом. Я вырезал в фанерке отверстие для линзы, как сказано в чертеже. Вырезал точно по размеру. Обласкал шкуркой, получилась очень красивая дырка. Славик через нее оглядел сарай, а потом мы все загрустили. Самим эту самую плоско-выпуклую линзу не сделать. Купить надо. Пожалуй, слово «купить» самое противное на свете. Это слово всегда тянет за собой другое - «деньги». А где их взять?

Решаюсь идти домой, к Нонке. Может, удастся выпросить. Меня тщательно причесывают, Славик из ведра поливает на руки, застегиваю все пуговицы, отряхиваюсь и пошел.

Нонка сидит, зубрит. Скоро у нее приемные экзамены в институт. Мешать ей нельзя. Присел на краешек стула, так просто предлагаю:

- Давай я за хлебом схожу.

- Хлеб есть,- не отрываясь от учебника, обрезает Нонка.

Делать нечего: беру веник, мету пол. Нарочно стараюсь около ее ног. Увлеклась, не замечает. Щекочу веником. Она голову подняла, отодвинулась и опять в книгу. Так и подмел весь пол, и никто не заметил, никто не оценил.

Начал зеркало протирать. Это Нонка сразу заметила, смотрит подозрительно.

- Что-то ты такой старательный? Деньги нужны?

- Нужны,-вздыхаю я-Линзу нужно купить плосковыпуклую.

- Нет денег,- сухо говорит Нонка и опять - в учебник. Я помялся, помолчал. Дождался, когда страницу перевернет.

- Перед экзаменами особенно нужно людям делать добро,- задумчиво разглядываю я абажур.- А то засыплешься.