Владислав Третьяк - Когда льду жарко…

Разразившийся скандал внес в ход чемпионата большую нервозность. Полушутливые разговоры в команде: «А вдруг нам в молоко подбросят эфедрин?» Но шутки шутками, а я свой насморк ничем не лечил. Решил, что лучше вообще воздержаться от лекарств. Подальше от греха… Меня уже дважды подвергали допинг-контролю, причем интересно, что один раз после матча с поляками, когда в воротах стоял вовсе не я, а мой дублер Саша Сидельников. Ничего не поделаешь: жребий выбрал меня. После матчей и тренировок нас осаждали журналисты. Один репортер спросил меня:

- Скажите, мистер Третьяк, стали бы вы вратарем, доведись вам снова начать свою хоккейную карьеру?

- Подумал бы,- уклончиво сказал я. Не знаю, устроил ли журналиста такой ответ.

Несколько лет назад, когда я выступал за юношей, в нашей команде неожиданно заболел один форвард. Этo случилось накануне важных игр, а заменить его было некем. Тогда попросили меня, вратаря, надеть форму этого парня и сыграть на его месте и под его фамилией. В двух матчах я забил две шайбы. До сих пор я никому про это не рассказывал, но, думаю, теперь за давностью лет буду прощен. Мне тогда очень понравилось атаковать чужие ворота. Но захотел ли бы я всегда быть форвардом? Надо подумать…

В 1971 году Жак Плант подарил мне свой учебник «Школа вратаря». Он написал на обложке: «Мне кажется, Вы с удовольствием прочтете эту книгу, поскольку мы подружились во время Вашей последней поездки в Канаду. Вы - один из самых лучших молодых вратарей, которые когда-либо приезжали к нам. Желаю Вам играть еще в течение многих лет и стать самым лучшим вратарем в мире». Я действительно с большим удовольствием и пользой для себя прочитал эту книгу. И кое-что даже выписал оттуда. Например, такую любопытную цитату:

«Напряжение-вот имя игре вратаря… Никогда люди не смогут понять, насколько велико оно, это напряжение. Уилф Кьюд (знаменитый профессиональный вратарь.- В.Т.) однажды перед матчем был в таком нервном напряжении, что за обедом швырнул бифштекс в свою жену… Вскоре после этого он решил, что с него хватит, и вышел из игры. А вспомните «мистера Вратаря» Гленна Холла. Его нервная система была настолько подорвана, что часто он не мог сдержать тошноты и остаться в воротах до конца игры.

У вас может разболеться желудок,- пишет далее Ж. Плант.- Вас может трясти, как в лихорадке, будто вы продрогли до костей. В большинстве случаев эти ощущения проходят, стоит только начаться игре. Но если они остаются или повторяются слишком часто, вы должны бросить хоккей, как это сделали до вас многие вратари, которых перенапряжение привело к язвенной болезни».

Может быть, Плант несколько сгущает краски, но, в общем, он нарисовал правдивую картину о доле вратаря. Не так-то просто ответить на вопрос: кем бы я захотел стать - голкипером или форвардом, доведись начать все сначала.

А Плант? Как бы ответил он? Откроем его книгу. Вот: «Я продолжаю думать, что роль вратаря - самая лучшая в хоккее».

Что ж, если совсем откровенно, и я убежден в том, что это так.

…У сборной Польши во втором круге мы выиграли со счетом 17:0. Успех более чем убедительный, но после матча мы не испытывали чувства полного удовлетворения. Временами ребята действовали слаженно, с эмоциональным подъемом, а через минуту их было не узнать. Защитники, забыв о своих прямых обязанностях, очертя голову рвались вперед. Нападающие не играли в пас… Словом, несмотря на крупный счет, мы не показали своей игры. Хотя этот матч можно было считать главной репетицией перед решающими встречами.

18 апреля состоялся второй матч со сборной Чехословакии. Перед встречей тренеры «перетасовали» все тройки. Владимира Петрова, который получил травму, заменил Александр Мальцев, а Сашино место занял Лебедев. Мы удивились таким смелым перестановкам (как же сыгранность?), но в общем-то они оказались удачными.

Прямо передо мной, по другую сторону площадки, занял свое место чехословацкий вратарь Иржи Холечек. Не вижу из-за маски его лица, но по тому, как неспокойно Холечек переминается с ноги на ногу, чувствую, что он сильно волнуется. Холечек - великолепный вратарь. Он гораздо старше меня и знаком со всеми тонкостями нашего ремесла. Забить ему шайбу в ближнем бою почти невозможно. У него феноменальная реакция, он смел и расчетлив. Только один недостаток знаю я за Холечеком: пропустив шайбу, он вдруг может разнервничаться и наделать затем кучу ошибок, тут ему и забивают.

Однако первую шайбу в этой игре пропустил не он, а я, когда на пять минут был удален Цыганков. Я посмотрел на скамью штрафников, выгребая шайбу из сетки: Гена сидел весь зеленый от волнения и досады. Лишь во втором периоде после многих атак Якушев сравнял счет. Холечек, как я и ожидал, после этого расстроился и вскоре снова допустил ошибку. Мальцев вывел нас вперед.

Больше в этом матче шайб мне в ворота не забивали. Но как рассказать, чего это нам стоило, каких огромных усилий! Чехословацкие хоккеисты заставляли меня в дикой пляске метаться от штанги к штанге. Их броски были точными и сильными.

Вот шайба у Мартинеца. Он еще далеко, почти у красной линии, но я уже «включился» на девяносто восемь процентов, я знаю этого хоккеиста - он без промаха бросает с любых дистанций. Вот его партнер с шайбой стремительно накатывается на мои ворота. Бросит сам или сделает передачу? За этим хоккеистом есть одна маленькая слабость: я смотрю ему прямо в глаза - если он тоже глядит на меня, значит, будет бросок, если же отвел взгляд вправо (чаще всего он так и делает), значит, отдаст шайбу Мартинецу, а уж тот не замешкается. Так и есть: мгновенный пас вправо, держись, вратарь!…

Второй перерыв. Пот катится с меня градом, хотя во время матча в отличие от других я совсем не пью воды. Я тяжело дышу и, наверное, со стороны выгляжу сейчас довольно жалко. Подходит тренер Борис Павлович Кулагин:

- Потерпи, Владик. Неожиданно он говорит:

- А помнишь, как ты по стадиону двадцать кругов бежал?

Я улыбаюсь (надо же, оказывается, могу еще улыбаться). Вспоминаю, как когда-то, давным-давно, меня, еще совсем мальчишку, пригласили на сбор юношеской команды ЦСКА. В наказание за плохо сделанную зарядку заставил нас Кулагин бежать двадцать кругов по стадиону. Все ребята были на четыре года старше меня, они без труда справились с таким заданием, а я десять кругов пробежал и больше не могу. Казалось: умру сейчас, упаду без сил. Ребята говорят Кулагину:

- Пожалейте Владика, молод он еще.

- Вот если выдержит Третьяк - будет из него хоккеист,- отвечает им невозмутимо тренер.

Все-таки я добежал тогда до конца. Сердце едва не разорвалось от напряжения.

Значит, не забыл Кулагин тот случай. Я опять неизвестно почему улыбаюсь. Пора вставать, кончился перерыв.