Безумная Муза - Роза во льду. Стихи

Собака воем надрывает ночь.
Луна подернута прозрачной кисеею.
Мороз по коже разлился от воя.
И не прогнать ее и не помочь.

И молча, боль-дыханье затаив,
Внимаю этим звукам полуночным.
И мир вдруг кажется таким непрочным,
Его так просто надломить, разбить,

Как этот голос страшный: и живой,
И неземной. От ужаса немея,
Проснувшись, шевельнуться я не смею,
И слушаю протяжный долгий вой.

Когда ж он смолкнет?! Боль чужой души,
Отчаянье ли, нежность ли собачья?
О, боже мой, она… она же плачет! —
И этот плач ничем не заглушить.

Что делать? Не помочь и не прогнать.
И сердце сводит от тревожной боли.
Вот голос дрогнул. Смолк. И громким воем
Весь мир вокруг наполнился опять.

…Собака воем надрывает ночь,
И не прогнать ее, и не помочь.
А вой сочится смертною тоскою…

Растет второе поколенье
Людей, не видевших войны.
Мы внуки тех, кто для страны
Ни сил, ни жизней не жалели,

Кто шел за нашу жизнь вперед,
Ложась на вражеские дзоты,
Закрыли грудью пулеметы,
Спасая Родину и взвод.

Мы внуки тех, кто разорвал
Голодное кольцо блокады,
Тех, кто из огненной осады
С одной гранатой выползал,

Погибших на полях Земли
И в мрачных камерах гестапо,
Писавших на стенах Рейхстага
Простые имена свои.

Мы внуки тех, кто выносил
В ладонях Землю из разрухи.
Соединим же наши руки,
Пускай в них будет больше сил!

Теперь наш долг – сберечь свой дом,
И ради счастья, жизни ради
Пусть будет тишина в Неваде,
Пусть смолкнет войн протяжный стон.

Когда рассвет едва алит листвы
Тончайшую прозрачно-невесомость.
И равно близок утренней звезды
Последний луч с улыбкой первой солнца,

Над родником – рожденьем ручейка —
Рождается немое восхищенье
В глазах и на губах, еще пока
Не знавших губ чужих прикосновенья,

Не верится и очень далека,
Как облака в бездонном ясном небе,
Та мысль, что «завтра» родника – река,
Что за рассветом настуает вечер,

Что дым листвы в дальнейшем – дым костров,
Что вновь придет ноябрь незамечен,
Что выцветут глаза, уйдет любовь,
Что человек умрет. Что все – конечно.

Я дорастаю.
Или это сквозь меня
Порастает время?
И язычками Вечного огня
Больно жжет, не грея.

Я родилась, когда последний след войны
Покрыла четверть века,
В Сибири – в том конце большой страны,
Где нет свинца и пепла
В груди войной растерзанной земли.
Все минуло бесследно?

Я лишь по книгам знаю те бои,
И по рассказам деда.
Я лишь по фильмам помню фронт и тыл,
Квадраты похоронок.
Я не ждала той памятной весны
В блокадный голод.
Я не…

Я дорастаю до нее,
До двадцати милльонов,
До всех тех, не пришедших из боев,
Расстрелянных, сожженных.
Я прорастаю к памяти о ней
Сквозь печи Бухенвальда,
Сквозь пепелища мертвых деревень,
Сквозь горький хлеб блокады.

Не помнить и не думать про нее
Я не умею.
Я дорастаю до своих стихов
Сквозь время…

Я ненавижу подлецов
И их слащавые улыбки,
«Практичных мальчиков», дельцов,
Жизнь измеряющих рублем.
Тех «правильных», что никогда
Не совершили ни ошибки.
Тех «праведных», что иногда
Умеют забывать о том.

Я ненавижу тех, кто сам
Не чист душой – хулит другого,
Тех, кто глядит тебе в глаза
И тут же беспощадно лжет,
Умеющих «раздуть слона»
Из незначительного слова,
И не прощавших никогда
Обиды, и наоборот.

Я ненавижу пошляков,
В чьем каждом слове что-то скрыто,
И тех, кто в радости готов
Забыть, что где-то есть друзья.
Я ненавижу тех, кто бьет,
А также тех, кто вечно биты.
Тех, кто не ведает забот,
И тех, кто вечно тычет: «Я».

Хамелеонов и льстецов
Я ненавижу, жалких трусов,
Что улыбаются в лицо
И кроют грязью за глаза,
Всех сплетников, плетущих зло
В потоках слов, пустых и гнусных.
…А впрочем, много есть того,
Чего любить никак нельзя.

Спасибо, что ты есть, и согреваешь душу,
Что ждешь моих звонков, и мне безумно рад.
Что чувствуешь тот миг, когда сильнее нужен,
За теплые слова. За горький шоколад.

За то, что я с тобой могу не притворяться,
И быть самой собой, и слов не выбирать.
За то, что никому из нас не надо лгать,
И все разрешено – и плакать, и смеяться.

За то, что грусть моя тебе – больнее боли,
А радость на лице – награда из наград.
За то, что мы с тобой не связаны любовью.
За то, что ты мне рад, так бесконечно рад…

Разбуди меня утром самым нежным письмом,
Как поцелуем в губы.
Подари мне улыбку в дел потоке сплошном,
Не считая это глупым.

Разбуди так, как солнце будит дома
Искрящимися лучами.
Дай мне знать, что я на земле не одна —
Нет причин для печали.

Назови меня девочкой милой своей,
Назови малышкой.
Колокольчиком звонким смеюсь в ответ,
Капелью с крыши.

Говоришь: «Ты нужна мне. Так как ты
Меня никто не поймет».
А сам снова сушишь слезинки-сны
И топишь на сердце лед.

Все тяжелые мысли бессонных ночей
Отступят до новой ночи
От простенькой смски твоей
Лишь в пару строчек.

Шум городов не воспевают
Возвышенной строкою од.
Меня порой не понимают,
Устав от спешки и забот.

А я люблю свой город шумный,
Рев самолетов и машин.
Люблю безудержно, безумно
Мир улиц и больших витрин.

В огнях от елок новогодних,
Уставший в суматохе дня,
Ночной, дневной – какой угодно
Мой город дорог для меня.

Он на заре такой красивый,
Когда луч солнца вдалеке,
Впервые показавшись миру
Вдруг отражается в реке.

И солнце множится, дробится
На сотни солнц в окнах домов.
И так спокойно людям спится,
Что город розовый от снов.

День настает и, окунаясь
В широких улиц суету,
Как все, спешу куда-то, маюсь,
Не успевая на лету.

Но в каждый час, от дел свободный,
Не рвусь, как все, в леса, в поля.
Мне лучше здесь, в домах высотных,
Чем где-то – это знаю я.