Гроза Года - Звезда Парижа

- Кто этот человек? Назови его имя, это очень важно, - Александр говорил спокойно, боясь еще больше испугать Елену.

- Барон де Виларден, кузен моего мужа. Он хочет получить наследство Армана, для этого ему нужно жениться на мне. - Елена говорила тихо, но не плакала, и это уже было хорошо.

- Куда ты сегодня ездила с девочкой, и где та церковь, у которой ты остановилась?

- В южном пригороде Парижа у меня есть коттедж с садом, сегодня я оставила там Мари с кормилицей и служанкой, а церковь стоит на берегу Сены, на повороте к тому месту, где расположен коттедж, до нее оттуда можно доехать за полчаса.

Александр задумался. То, что церковь, куда вызывали Елену, находилась рядом с коттеджем, где она оставила девочку, скорее всего, говорило о том, что похитители просто захватили дом, взяв заложников, и не вывозили ребенка в другое место. Другой информации все равно не было, оставалось только рискнуть, положившись на интуицию.

- Собирайся, покажешь, где коттедж. Заедем ко мне на квартиру, я возьму оружие, а ты оденься просто и удобно, и нужен большой черный плащ, - объяснил граф.

Молодая женщина как будто поняла его и приободрилась, быстро пошла наверх и через несколько минут вернулась закутанная в черный плащ с капюшоном и обутая в простые кожаные ботинки. Александр одобрительно кивнул и велел заложить свежих лошадей в коляску. Граф сам сел на козлы. Заехав на квартиру Черкасского, он забежал в дом и быстро вернулся с пистолетами и саблей.

- Теперь показывай дорогу, - тихо сказал он измученной Елене, - не волнуйся, все будет хорошо, я обещаю.

Время уже перевалило за полночь, а они все еще ехали по берегу Сены, выбираясь из города. Александр сначала правил лошадьми, сидя на козлах, но беспокоясь за состояние Елены, сидевшей в ступоре за его спиной, перешел в коляску и правил стоя, а когда позволяла дорога, садился рядом с молодой женщиной.

Вот и сейчас лошади бежали по широкой и ровной пустынной дороге, по одной стороне которой выстроились маленькие домики бедного квартала с редкими огоньками в темных окошках, а с другой стороны медленно несла воды Сена. Александр опустился на сиденье рядом с молчащей женщиной и, придерживая вожжи одной рукой, обнял ее за плечи. Она не шелохнулась, он даже не понял, осознает ли она, где они находятся и что собираются делать.

«Нужно говорить с ней, - подумал граф, - все равно о чем».

Но он задал вопрос, который мучил его сегодня весь вечер:

- Скажи, почему ты вышла замуж за француза?

Видя состояние Елены, он бы не удивился, если бы она снова промолчала, но, видимо, ей самой хотелось рассказать о том, что с ней случилось, и она медленно заговорила:

- Когда ты отправил меня в Марфино, я добралась до поместья, но потеряла сознание прямо в вестибюле - это было воспаление легких, сама я не помню, но горничная Маша рассказала, что я была без сознания больше двух недель. Через два дня после моего приезда в имение вошел полк конных егерей, которым командовал маркиз де Сент-Этьен. Он сам был из старой аристократической французской семьи, его крестной была королева Мария-Антуанетта, близкая подруги его матери. У маркиза была очень большая семья, но все ее члены погибли - одного за другим кто-то выдавал их властям. В двенадцать лет Арман остался совершенно один, три года скитался и голодал, а потом, когда уже совсем отчаялся, встретился с генералом Бонапартом, который подобрал юношу-изгоя и отправил его учиться в военную школу, и потом всегда считал своим воспитанником. Поэтому Арман был ему бесконечно благодарен и предан.

Елена замолчала. Граф не торопил ее, и женщина долго собиралась с мыслями, чтобы продолжить, но, наконец, заговорила:

- Маркиз нашел меня в Марфино в первый же день, и что-то во мне напомнило ему его погибших кузин. Он все две недели заботился обо мне, а в ночь кризиса, когда Бог решал, выживу ли я, он несколько часов молился у моей постели, а потом бескорыстно заботился обо мне. Я не могла оставаться в имении, и Арман предложил довезти меня до Вены, где жила моя тетя. Но когда стало ясно, что он должен отдать долг императору, сыграв его роль в ближайшем бою, маркиз настоял на венчании со мной, чтобы его имя оградило меня от опасностей, подстерегающих женщину на войне. Свидетелем на свадьбе был маршал Ней, тот поручил меня своей жене Аглае, с которой я приехала в Париж. Арман, как ты знаешь, погиб через несколько часов после нашей свадьбы.

Елена рассказывала механически, не заботясь о связности повествования, но граф уловил все нюансы происшедшего. Молодого человека больно задело, что его невеста доверила врагу-французу то, что отказалась сказать ему - свое настоящее имя и причину, по которой она путешествовала одна и не могла остаться в имении. Но он проглотил колкое замечание, вертевшееся на языке, и просто попросил:

- Расскажи мне, наконец, почему ты ехала одна, и кто тебя избил, - Александр вздохнул и добавил: - И почему ты назвала мне вымышленное имя?

- Я сказала тебе, что меня зовут Елена, а моя бабушка была графиня Солтыкова, и это - правда, просто я умолчала о том, что в замужестве она стала светлейшей княгиней Черкасской. Ведь я не могла допустить, чтобы тебе пришлось из-за меня лгать, если дядя доберется до тебя, разыскивая свою подопечную. Ты знаешь, что мы все считали Алексея убитым, об этом рассказал нам сам князь Василий, который объявил, что он теперь наследник всего имущества Алексея и наш с сестрами опекун.

Елена тяжело вздохнула, и графу показалось, что она сейчас снова расплачется, но женщина справилась с собой и продолжила:

- В первый же день по приезде в Ратманово, имение Алексея, где мы жили, он объявил, что нашел мне мужа - развратного старика, уморившего уже трех жен, который согласен взять меня без приданого. Я отказалась подчиниться, тогда дядя избил меня ногами и кочергой, и убил бы, если бы меня не закрыла своим телом старая няня. Последний удар, предназначенный мне, убил ее… Когда негодяй, уверенный в нашей покорности, уехал в соседнее имение, мои сестры с тетушкой отправились в поместье тетиной подруги, а я поскакала в Санкт-Петербург с письмом к государю. Под Малоярославцем меня, уже заболевшую, ты снял с коня, потом была болезнь в Марфино. Я была совершенно уверена, что все имущество моего брата принадлежит теперь дяде, от которого я скрывалась, и не было даже дома, в котором я могла остановиться. Тот адрес, что я тебе дала, тетя вспомнила от отчаяния, она давно ничего не знала о графине Савранской, возможно, что ее уже не было в живых. Государь тоже был не в столице, а с армией, поэтому я и решила перебраться к единственной не зависящей от дяди родственнице в Вену, а оттуда отправить письмо через посольство, дипломатической почтой.