Вахтанг Ананян - На берегу Севана

- Мы о самом важном не договорились, - сказал Армен. - Камо, когда ты должен быть на озере?

- Как по-твоему, когда мне надо быть?

- Когда? Погоди, подсчитаю. Мы доберемся до Черных скал к часу. В два часа будем в пещере. Дела там у нас на полчаса… Сколько будет километров от Черных скал до Гилли?

- Около пяти.

- Около пяти? Ну, если принять во внимание наклон горы, надо дать воде тоже минут тридцать. Значит, ровно в три тебе нужно быть с фотоаппаратом на том самом месте, где мы тогда сделали снимок с водяного. Станешь там же, палец - на спуске затвора. Не упусти, сейчас же щелкни!

- Страшно интересно!… - сгорая от любопытства, вертелась на месте Асмик. - Идем, чего же вы ждете?

Немного спустя Камо и Асмик вышли из села. По дороге к ним присоединился дед Асатур. Борода у деда была, по обыкновению, заботливо подвернута и уложена за пазуху, на плече висело ружье. Он шел спокойным, размеренным шагом, по-видимому вполне довольный всем, что окружало его. Тревога покинула деда, и лицо его было ясным и мирным, спокойно светились еще полные жизни глаза. Он, казалось, поздоровел, даже помолодел.

- Дедушка, - обратился Камо к старику, - ты заметил, что с тех пор, как водяной перестал орать, и Месроп не орет?

- Глупый человек этот Месроп, - вздохнул дед. - Он у нас, как говорят, ложка дегтя в бочке меда… Все кругом поумнели, а у него башка все такой же темной осталась. Тайком в старую часовню ходит… Скажи, дурной, какая сила у этого сухого камня? Мой кум Мукел, блаженной памяти, хорошим каменщиком был. Он смеялся над нами, говорил: «Крест на камне в этой часовне я вырезал, а вы ходите да прикладываетесь к этому кресту, целуете, святым называете…» Да, темные, темные мы были люди…

Дед немного помолчал, сделал две-три затяжки из своей трубки, затем продолжал:

- Месроп умолк потому, что его заставили замолчать. Такой фрукт сам не замолчит… В те дни, когда вы воду из пещеры выпускали, Баграт так его к стене прижал, так отделал… Еще немного - в куски бы разорвал! Знаешь ведь ты, какой Баграт горячий. «Ты, говорит, собачий сын, колхозный работник или дьякон? Ты своим провокациям положи конец, а не то я тебя в такой пресс зажму, что разом тебя выровняет… Ни одного кривого местечка не останется…»

Асмик представила себе бедного дьякона Месропа зажатым в пресс и фыркнула: костлявые руки и ноги торчат из-под досок, извиваются, как клешни у рака…

- Смеешься? А что ты думаешь, Баграт не сделает? Сделает! Боевой человек, дисциплину любит, всех подтянул. Погляди, какой колхоз устроил - на диво!… Да, Камо-джан, ты говоришь: ребята в Черных скалах воду остановят? Зачем?

- Это уж тайна Армена. Опять тайна!

Они подошли к берегу уже знакомой нам самой короткой реки в мире.

- Река будто помелела. Что скажешь, Камо?

Камо улыбнулся. На верхней губе его дрогнули заметно выросшие черные усики.

- А как же иначе, дедушка? У нас небось август месяц?

- Что ж, что август? Эта река в самые засушливые годы никогда так не спадала даже в августе, - настаивал дед.

Камо по-прежнему загадочно улыбался. Любопытство сжигало Асмик.

- И ты, и ты научился у Армена из всего тайну делать! Ну, говори же, в чем дело? - нетерпеливо требовала она.

- Что ж мне говорить, не ясно ли и так?… Когда мы выпустили керосин в озеро на вершине Дали-дага, не дошел ли он до Гилли?

- Хорошо, дошел.

- Если мы сделаем это теперь, то керосин попадет уже не в Гилли, а в пруд, где полощутся твои гусята.

- Как это, парень? - удивился дед.

- Вот непонятливый народ! Ясно же. Керосин попадает в водный поток, вытекающий из «Врат ада», оттуда в канал, а из канала - на наши поля, в сельский ручей, в пруд…

- Ох, и дел же вы наделали, Камо-джан! - восхитился старик, наконец уразумев, что произошло. - Уж на что умный человек был покойник Каро, и то не разобрался бы…

- И кум твой Мукел тоже бы ни за что не разобрался, - засмеялся Камо.

Заливисто засмеялась и Асмик. Ее очень забавлял этот «кум Мукел» с его неоспоримым для деда Асатура авторитетом. Кум Мукел был тем бездонным источником, из которого старый охотник постоянно черпал примеры житейской мудрости

На берегу они нашли рыбачью лодку и, сдвинув ее в воду, поплыли по бесконечным протокам и бассейнам озера к памятному качающемуся островку.

- Помнишь, сколько яиц мы собрали на этом острове полтора года назад! - сказала Асмик Камо.

- Помню, конечно, - кивнул головой Камо. - Только не сорвался ли он со своего «якоря» и не стал ли из качающегося плавучим, этот наш островок?… Как много уток, дедушка, но они почему-то не летают. Дай-ка ружье, - протянул он руку, - я их сейчас пугну… Странно, почему они не летают? Птенцы, что ли, неоперившиеся?

Обилие уток пробудило в Камо охотничьи инстинкты, А Чамбар, высунув красный язык, визжал и нетерпеливо рвался из лодки.

- Удивительное дело - на воде ни одной утки, все в камышах! Должно быть, утята, - предположила Асмик.

- Дай мне ружье, - еще раз попросил Камо.

Но дед не дал ружья.

- Нельзя, - сказал он. - Это не птенцы, а отцы и матери. Они сейчас линяют, меняют перья, а без пера они летать не могут. Таких стрелять нельзя, жалко… И погляди, как все умно устроила природа. Птицы-матери только тогда перо меняют, когда птенцы подрастут и сами начнут себе хлеб добывать. Мать тогда свободна - забот не стало, может и о себе подумать…

Но вот они добрались до качающегося островка. Дед и Асмик высадились, а Камо поплыл дальше. Чамбар остался с ним в лодке.

Расстанемся ненадолго с Камо и поглядим, чем занят другой отряд наших юных натуралистов, ушедший на Черные скалы.

Добравшись до зубчатой вершины, ребята подвязали себе на плечи мешки с соломой, сняли башмаки, чулки, выше колен подвернули брюки и по веревочной лестнице спустились в пещеру - прямо в вытекавшую из нее воду.

Первое ощущение было похоже на ожог. По спине пробежала дрожь, тело покрылось пупырышками - такой холодной была эта вода, рожденная тающим снегом горных вершин. Но это не смутило ребят, и они отважно двинулись вперед, освещая путь слабым пучком света электрического фонаря.

Бурный поток воды сбивал их с ног. Степы пещеры были мокры и скользки и представляли ненадежную опору. Однако ребята преодолели все препятствия. Не остановила их и мощная масса воды, несшаяся из прохода в глубине пещеры. Первым вошел в это отверстие Сэто, за ним последовали Армен и Грикор с Артушем. Мокрые с ног до головы, они наконец попали во вторую пещеру и, найдя здесь сухой клочок земли, остановились, чтобы передохнуть.

- Умно мы сделали, Армен, - заметил Грикор, - что расширили этот проход. Иначе мы остались бы здесь в плену. Ты, как ученый, видишь будущее…

- Вы расширили? - спросил Артуш. - Значит, вы с самого начала знали, что добудете воду и она вот через это самое отверстие и пойдет?