Константин Калбазов - Пропавшие без вести

Потом переговоры. Всех слов не понять, но из той трети, что он умудряется разобрать следует, что бандиты вроде как зажали хуторян в угол и тем выхода иного нет, кроме как идти на мировую. Может все же пронесет. Вроде ни раненных, ни убитых с обоих сторон нет. Правда Алексею видна одна лайка, кажется Машка, она в крови и не шевелится. Но ведь это же собака, не человек.

И вдруг началось. Хлесткий, как удар плети, выстрел. «Мосинка» больше просто нечему. Мужика у дома тут же свалило. Вдогонку звучат несколько выстрелов более глухих, но карабин Сергея раз за разом оглашает окрестности, без труда выделяясь из общей массы. Насколько эффективно ведется стрельба не понять, так как результат не виден, но вроде то один, то другой ствол противника замолкают.

Вот из-за конюшни показываются сразу двое. Один падает на колено за углом здания и стреляет куда-то в сторону бревен, где должен будет подняться дом Кафки. Алексей бросает взгляд туда же. Так и есть. За невысоким штабелем бревен, засел Сергей. Видно его не очень хорошо, но рассмотреть можно.

Алексей вскидывает карабин и целится в спину бандиту, ведущему огонь по Варакину. Палец оглаживает холодный металл спускового крючка, но найти в себе силы, чтобы нажать на спуск не получается. Живой человек… Он должен стрелять в живого человека.

Но ведь уже стрелял и даже убил. Убил. А потом блевал дальше чем видел, спрятавшись от постороннего взгляда, и не спал двое суток. А еще… Там были краснокожие дикари, а здесь… Ну да, бандиты… Ну вроде как бандиты… А может это они с Сергеем сейчас совершают преступление, стреляя в цивилизованных людей. Ведь есть же законы и суд.

Вот мужик отвалился в сторону и затих. Все выстрелов больше не слышно. Только топот. Ага. Точно, топот. Всадник. Лошадь без сомнения устала и ей не удается в достаточной мере разогнаться, но тем не менее мужик в короткой кожаной куртке на меху, довольно быстро приближается к Алексею.

Опять карабин вскинут. Человек в прицеле. Нужно стрелять. Черт! Черт! Черт! Ну хотя бы шугануть, а там Серега разберется. А-а-а, падла!!! Не в состоянии выстрелить в человека, до которого всего-то уже метров тридцать, Алексей выскочил из укрытия, все так же продолжая удерживать бандита в прицеле. Или не бандита? Совсем запутался.

— Стоять!!! Стоять или стреляю!!!

Всадник резко вскидывает руку и Болотин отчетливо видит черный провал револьверного ствола уставившегося прямо в него. Казалось бы, расстояние все еще метров в двадцать, ну никак не меньше, но он видит все в деталях. Полыхнуло. Выстрел вышел каким-то сдвоенным. Левую руку ожгло огнем, отчего он выронил карабин и зажал рану. Бандит нелепо взмахнув руками, вывалился из седла, подняв небольшое облачко рыхлого снега. Лошадь же пробежала дальше.

Ах ты… Ну ты… Ах ты падла. И он еще сомневался?! Да гасить его нужно было сразу. Ах ты, тварь. Карабин так и валяется в снегу. Алексей делает несколько шагов, подбирает выпавший у поверженного Сергеем противника револьвер, взводит курок. Получай! Калибр у револьвера солидный, миллиметров десять никак не меньше. Затылок лежащего на снегу буквально разрывается, выплескивая мозги, загваздывая все ошметками и образовывая на белом снегу эдакий своеобразный кровавый нимб.

Взгляд на того, что лежит в полутораста метрах. Вроде не шевелится. Ну и хрен с тобой, золотая рыбка. Вот сейчас, подберет карабин подойдет и добьет. Потому как, нехрен. Потому как, человеческого языка тут не понимают.

Он подобрал карабин. Лошадь. Уставшее животное более не понукаемое никем, практически без движения стояло всего лишь в двадцати метрах. До, то ли убитого, то ли раненного бандита около двухсот. Ну не бросать же кобылу в самом-то деле.

Когда он подошел к коню, то первое что бросилось ему в глаза это пухлые переметные сумки. Он может и не обратил бы на это особого внимания, если бы из под клапана одной из них не выглядывал уголок какой-то бумажной пачки, уж больно веселенькой расцветочки. Заглянул. Охренел.

Нет, он не ошибся. Это была склеенная полосатой бумажной лентой пачка десяти кроновых купюр. Если в пачке их сто, то это была тысяча крон ассигнациями. Рядом с ней, пачка пятикроновых ассигнаций, трехкроновых, однокроновых. Во второй картина схожая, а еще на дне заметны какие-то странные бумажные свертки в форме цилиндров. Золотые кроны?

Голова поплыла. Это сколько же здесь получается!? Если учесть курс местной валюты. Да они самые настоящие богачи! Стоп! Спокойно. Главное без шума и пыли. Потом все расскажет Сергею. Сейчас не стоит. Главное, чтобы Кафки ничего не узнали. Только Богу известно как поведет себя человек всю жизнь знавший нужду и вдруг оказавшийся рядом с таким состоянием.

Так. Вот старо-древнее дерево с дуплом. Никто его рубить пока не собирается. Сейчас все силы уходят только на полезное, а эту трухлятину можно и потом убрать, нечего на нее время тратить. Это правильное решение. Пусть и дальше стоит себе и никому не мешает. Застегнуть клапана сумок. Забросить их в дупло. Так. Снаружи вроде не видно. Вот и ладушки. Теперь коняга. Пошли обратно.

— Леха, это что было, йок макарек!? Ты какого хрена из себя майора Пронина строил!? Почему не стрелял!?

— Сереж, я это… Ну растерялся.

— Дебил ты Леша. А если бы все по другому обернулось?

— Прости, Сереж. Я больше не буду. Честное слово.

— Что с рукой?

— Что?

— С рукой что, спрашиваю. Леха… Леха, йок макарек! Твоюж дивизию, сто тридцатый полк. Кафки, мать вашу! Да выйдите вы наконец на улицу. Бедрич, Алеш, Даска! Леша, да что с тобой, паразит ты эдакий!?

— Ну что с ним? — Ввалившись в дом с ворохом вещей, тут же спросил Сергей.

Встревожен не на шутку. Еще бы, у Алексея был такой вид, что краше в гроб кладут. Бледный и даже серый. Варакин всегда пребывал в уверенности, что ранение в руку не может быть смертельным. Однако, уверенность это одно, а знание совсем другое. Вот сейчас было полное ощущение, что Болотин умирает и именно от ранения в руку.

— Спит, — устало произнесла хозяйка дома, утирая руки тряпицей.

— Как спит? Без сознания?

— Ну, можно и так сказать, но скорее все таки спит, — ухмыльнулась Даска и по этому поведению Варакину тут же становится ясно, что все в порядке. — Он потерял много крови. Пуля-то кость не задела, но крови пустила много. Если заразы какой не случится, то через несколько дней встанет.

Ага. Даське верить можно. Через руки жены Бедрича столько раненых прошло, что со счету собьешься. Она конечно не врач, но в последнюю войну в Старом свете была сестрой милосердия в госпитале, так что насмотрелась на всякие ранения предостаточно.

— Спасибо тебе, Сергей. Уж второй раз спасаете вы наше семейство.

— Ничего Бедрич, жизнь она странная штука, то так повернется, то эдак вывернется. Так что, еще сочтемся. Ладно. Давай глянем, чего там нам Бог послал, — сбрасывая добычу на большой обеденный стол, где уже лежала часть трофеев, произнес Сергей.