Константин Калбазов - Пропавшие без вести

Исключение, когда по ошибке офицеры выводят в сержанты откровенных садистов. Эти меры не знают ни в чем и не способны остановиться, дойдя до определенной черты. Вот таких как раз стреляют, нередко и сами оказываясь под судом.

Словом, несмотря на то, что жизнь в армии расписана и регламентирована уставами, здесь есть масса обычаев, толкований и взаимоотношений, делающих армейскую жизнь уникальной и во многом саморегулирующейся. Уставы же рассматриваются ни как догма, а скорее как руководство к действию. Впрочем, могут и вовсе не рассматриваться, это уже от подразделения зависит.

Так вот, Сергей был готов к выволочке и случись собирался показать этому дядьке, который к слову был лет на двадцать старше него, где раки зимуют. А что такого? Терять-то ему по большому счету нечего, а если еще вспомнить и тот факт, что он считал себя жертвой интриг дознавателя нагло подставившего его под статью… Вот бы кого он с удовольствием пришиб. Жаль, как раз он-то и отделался мелочевкой, только шишкой на лбу.

Словом, Варакина сейчас лучше бы не трогать, а то сорвется как камень под кручу, только держись. С другой стороны этого вроде как и не хотелось бы, все же надежда выкарабкаться из этой передряги была.

А еще… Ему очень хотелось разыскать того самого законника, что убил Алексея. Варакин даже не представлял насколько может расстроиться из-за потери еще недавно незнакомого человека. А чему собственно удивляться если ближе Болотина у него никого и не осталось.

К его удивлению, выйдя в прихожую, они прошли дальше, за дверь, где располагалась сержантская часть казармы и их комнаты. Помещение здесь явно уступало общей казарме эскадрона. Узкий коридор, по обеим сторонам которого находятся четыре двери, за каждой небольшие комнаты на четверых человек. В одной располагаются только двое, это сержант медик и сам Полен. К слову сказать, он старший сержант, просто тут никто с этим не заморачивается.

Так, например, сержантами как таковыми, тут являются взводные сержанты и медик. Командиры десятков, их по трое во взводе, уже младшие сержанты. И есть один старший сержант. Всех их называют сержантами, так проще и язык не надо ломать. Есть еще и капралы, но это те же солдаты и живут они в общей казарме, никак не выделенные среди остальных, хотя и являются самым младшим командным звеном.

Сержантское жилье не поражало воображение. Конечно это не казарма, но все же, добавь в эту комнату еще парочку коек и станет уже куда как тесно. К примеру, чтобы устроить застолье, придется узкий столик ставить в проходе, а садиться уже на койки. Для проходящих службу по призыву неслабо, вот только призывник не может подняться выше капрала, весь сержантский состав представлен профессиональными военными.

Впрочем, половина сержантов были женатыми и имели свои дома в поселке, так что возможно насчет чрезмерной тесноты, Сергей и ошибался. Да и Бог с ним, с бытом сержантским. К чему этот старый лис, притащил Варакина в свою комнату? Получается, не для того, чтобы поставить его на место.

— Присаживайся Сергей. Пить будешь?

— Если пиво, то не откажусь, оно здесь хорошее, а если что покрепче, то ну его к лешему, несусветное пойло.

— Насчет пойла это ты в точку. Пива нет, оно знаешь ли не хранится слишком долго, а потому держать его прозапас не стоит. Но есть отличная зобрятка. Пробовал?

— Нет.

— Вот и попробуешь. Ну и я с тобой опрокину стаканчик. Чего так смотришь? Никак в толк не поймешь, что происходит?

— Не скрою, непонятно.

— Капитан просил с тобой поговорить, да и сам я… Ну, ты чего греешь? Будем. Как? Во-от, это тебе не то пойло, что на факториях да в харчевнях наливают, это настоящий напиток.

— Согласен. И крепок и обратно не просится, даже где-то приятно. Как будто на травах настояно.

— Там много чего, я толком не знаю, но ведь и как сделать порох я тоже не ведаю, хотя всю жизнь только и делаю, что стреляю.

— Ну да, порой знания бывают и ненужными. Так о чем ты хотел со мной поговорить, сержант? Может нужно еще какое преступление на себя взгромоздить, раз уж так-то все срослось и у вас заимелся собственный висельник.

— Не висельник, а каторжанин, — оглаживая свои пышные усы (ну прямо Буденный, да и только), поправил Полен. — И не у нас, а вскорости будешь отправлен в Крумл. Давай так, ты меня сначала выслушай, а там будешь вопросы задавать.

— Добро.

— В том, что случилось ничьей вины, кроме твоей собственной нет. Погоди, не перебивай. Что там тебе наплел дознаватель? Начал обвинять в убийстве шестерых мирных бандитов, да еще и на пинкской территории? Ты вроде не глупый мужик и как только мог на это купиться? Да пришей ты их при таких же делах даже на востоке, тебя никто не обвинил бы в убийстве, потому как ты в праве убить любого кто без твоего ведома вторгся на твою землю с оружием в руках. Да даже без оружия — и то, есть разные варианты. А ты вдруг решил, что тебя тащат на виселицу и начал махать руками.

— Откуда же мне было знать? Если бы я знал закон, то и не дергался бы. Да и не хотел я его убивать.

— Не хотел. Но убил. А насчет знал и не знал… Вам капитан, что сказал, когда вызвал в форт? — Внимательно глядя на собеседника спросил сержант, и тут же сам и ответил, — «Ничего не опасайтесь, я во всем разберусь». Так?

— Разберется он…

— Ты не ерепенься. Ты кто такой чтобы в словах капитана сомневаться? Он за двадцать лет никого еще и ни разу не подвел и слова своего не нарушил. Ты думаешь он тут порядок только силой своего эскадрона держит? Люди ему верят и ту веру он еще ни разу не обманул, хотя порой и бывает жестким до крайности. Будь он дурак… Народ тут горячий, давно уж порешили бы. Тот дознаватель решил вернуть деньги да по служебной лесенке подняться, вот и начал тебя стращать, чтобы ты не запирался. Вообще же, все с твоего дружка началось, не кинул бы руку на деньги или хотя бы сказал вам о том, так все по другому было бы.

— Не мог он. Сознание потерял от раны.

— Ну так и вас никто не гнал… Ладно, чего теперь о прошлом-то.

— Ну если я во всем кругом виноватый, то чего же ты со мной тут разговоры разговариваешь? Зачем капитан тебе велел со мной поговорить?

— Виноват-то ты, тут сомнений никаких. Но люди считают, что дознаватель вынудил тебя начать защищаться. Хорошо хоть когда народ собрался да подтянулся, того и след простыл. А то, беды не миновать.

— А разве не вынудил?

— Дурь твоя вынудила, за нее и платишь. Так вот, иного приговора, кроме как смертная казнь, комендант тебе присудить не мог. Но и казнить тоже не получалось. Вот и принял он решение, серединка на половинку.