Константин Калбазов - Пропавшие без вести

— Нет, не так. Он-то меня зовет, да только привык я на границе, в тыловых частях закисну. Я и семьей-то не обзавелся, потому как точно знаю, смерть меня в степи найдет и растащат мои косточки падальщики. Так что, дальше он без меня.

— Значит, платишь за то, что он тогда вынул тебя из петли?

— И за это и за то, что еще мальчишкой сумел показать себя и заставить нас служить, а не пить безмерно и по глупому подставляться под пинкские выстрелы.

— Понятно. Ты передай капитану что беды от меня он может не ждать. Но только не потому, что я ему гадить не хочу, а потому что вину за собой чую за того полицейского. С этим ладно, а оружие-то мое мне вернут или ему уж ноги приделали и выдадут какую-нибудь кремневку?

— Ты напраслину-то не возводи. Тоже мне удумал. Все честь по чести вернут и все свои деньги получишь.

— Значит, оружие мое мне вернете?

— Сказал же.

— А там не отберут?

— Нет. Казну вполне устраивает, если солдат способен служить со своим оружием. Другое дело, что оно должно входить в перечень одобренного. Твои револьверы и «дятлич» под этот перечень подпадают, что касается другого карабина, то он как дополнительное оружие, а это может быть хоть кремневым, только бы не было помехой. Правда, сослуживцы могут пожелать поменяться, по обоюдному согласию или без такового.

— Понятно. Тогда мне нужно посетить хутор Кафки. Ну чего ты на меня смотришь. Забрать мне кое-что нужно. Раз уж так случилось, что два года нужно продержаться на пинкской территории, то подготовиться не мешает.

— И что хочешь забрать?

— Там у него остался запас патронов, каких тут не купить.

— Это к твоему карабину со зрительной трубкой?

— К нему. Да и дела нужно в порядок привести, мало ли, вдруг что не так пойдет, что же добру пропадать, а у меня вроде как иных наследников-то и нет. Опять же, деньги не помешают, а там кое-какая сумма есть, что-то продать можно будет.

— Тебе сейчас не о деньгах думать нужно, — покачав головой возразил сержант.

— А кто о них думает? Деньги только средство, чтобы шкуру мою сберечь.

Казалось бы, плюнь на все, положи на всех с прибором и вали со службы. Но правда заключалась в том, что в этом случае его дни и впрямь были бы сочтены. Тысяча крон это завидная награда для любого, не только охотника за головами. Кстати, фото Сергея уже имеется, так что искать будут не только и не столько по имени, сколько по личности.

Не менее важно и то, что не было дня когда бы он не корил себя, за смерть того полицейского. Не хотел он этого, но прав Полен, это Варакин лишил семью кормильца, мужа, отца. Вот представься сейчас шанс сбежать без последствий и то не уверен, что поступил бы таким образом. Самый страшный суд мы подчас выносим себе сами, разумеется если вносим и перед тем судьей обелиться куда труднее, чем перед людьми.

Когда Сергей вернулся в казарму, застал окончание разбора полетов. Один из взводных сержантов выстроив переодевшихся в форму новобранцев в красках расписывал какие они тупицы и идиоты, не способные толком держать в руках даже иголку, а им еще и оружие собираются выдать. Имелись и те старания которых вроде как были замечены. Впрочем, итог один — всем было велено срезать нашитые погоны, шевроны и петлицы, и еще до отбоя все переделать представив на строгий сержантский суд.

Ясное дело Сергея это действо не коснулось ни коим образом. Впрочем, теперь было понятно, почему. Он был отрезанным ломтем, не имеющим никакого отношения к гарнизону форта, мало того, по существу он не имел никакого отношения даже к рустинской армии, будучи представителем ее отбросов. Ну и чего тогда на него терять время? Пусть им занимаются те, кому до этого есть дело.

Хм. Такие нашлись и очень быстро. К нему подошел капрал Рехор и предложил сходить в харчевню, мол у харчевника пиво удалось на славу. Хотел было отправиться в своей одежке, хотя и потасканная, но вполне приличная, содержали его все же не как скотину. Но капрал настоял, мол имеешь отношение к форту, не имеешь, но коли уж в армии, будь добр форму одень.

Сергей в ответ только ухмыльнулся и согласился. Ясное дело, что приглашение Рехора это некое продолжение разговора со старшим сержантом. Вот появится он в форме с черными нашивками и все посетители, сколько бы их ни было, смогут со всей ответственностью клятвенно заверить, мол сами видели, ни осунувшийся, вполне здоровый и в форме, все как и говорил комендант. Ладно, чего уж. Мужик он вроде и впрямь нормальный, а насчет бегства… Зря он волнуется по этому поводу. Не побежит Сергей. Впрочем, чужая душа — потемки. Так что, капитана понять можно без труда.

— Разрешите, господин капитан?

— Входи, Полен. Что наш черный шеврон? — С ходу задал интересующий его вопрос комендант.

— Беды вроде ждать не след, но и особо доверять я ему не стал бы.

— Ясно. И откуда только свалился на мою голову этот идиот.

Капитан был раздосадован последними событиями и не скрывал этого. Впрочем, было от чего. Он двадцать лет провел в этих диких места, прибыв сюда по решению суда чести. Ошибка молодости, желание выиграть любой ценой, хотя сумма на кону была и не такой уж значимой, перечеркнули все его будущее.

Однако, молодой офицер обладал поистине волевым характером и оказавшись в голой степи, в окружении самых настоящих висельников, сумел не только выжить, но и навести порядок. Тогда здесь было только два хутора, со злыми, клацающими зубами на всех и вся многодетными семьями хуторян. Ценой больших усилий, немалого риска для жизни и небывалого напряжения, ему удалось завоевать не только их уважение, но и доверие остальных. Породить слухи об островке где можно жить в относительной безопасности и привлечь готовых рискнуть крестьян.

Именно благодаря нему, удалось наладить первый контакт с куроки и прийти к мирному соглашению, еще с отцом нынешнего вождя Вольного Ветра. Пограничье всегда представляло адскую смесь, готовую полыхнуть от малой искры и этот участок не был исключением. Его отличие состояло только в том, что он был единственным имеющим коменданта с таким стажем службы на одном месте и пользующемся таким авторитетом.

Признаться, капитан Блажек и представить не мог, что тот дознаватель позволит себе нечто подобное. Кто знает, может он просто не представлял, что на самом деле представляют собой местные жители. Возможно решил, что Кафка и его батраки, недавно появившиеся в этих краях не успели проникнуться местными настроениями. Но вести себя подобным образом здравомыслящий человек попросту не мог.