Эриксон Стивен - Пыль Снов

Искар Джарак, ты, командующий ими... что ты за птица? Откуда ты узнал? Хотелось бы услышать ответы от тебя самого. Как ты узнал, какие именно слова нужно сказать солдатам?"

Сег'Черок никогда не забыл бы этого смеха. Звук впаялся в его шкуру; он плыл в завитках души, невесомо танцевал среди тяжких соков облегчения и удивления. "Что за всепонимающее ликование, и сухое и сладкое, что за жестокий, ошеломляющий звук.

Я слышал смех мертвых".

Он знал, что будет носиться на этом смехе весь остаток жизни. Смех будет его поддерживать. Придавать сил.

"Теперь я понял, Келиз Эланская, отчего так сияли сегодня твои глаза".

Позади него тряслась земля. А песня смеха всё звучала и звучала.

***

Раздутые стволы сегментированных деревьев вздымались над вязкой трясиной; они были такими пухлыми, что Грибу подумалось: сейчас лопнут и выпустят... что? Он понятия не имел, однако явившиеся - к счастью, вдалеке - твари будут такими жуткими, что до конца дней видеть ему во снах одни кошмары. Он смахнул присосавшегося к колену комара и еще ниже согнул спину, залезая в заросли кустов.

Жужжание и гудение насекомых, ленивое шлепанье воды о болотистый берег, ровное далекое дыхание чего-то огромного - каждый свистящий выдох длится и... длится. Гриб слизнул пот с губ. - Большое, - шепнул он.

Вставшая рядом на колени Синн поймала черную пиявку и позволила ей присосаться к кончику пальца обеими ртами. Вытянула палец, любуясь растущей склизкой гадиной. Хотя росла та скорее в толщину.

- Это ящерица.

- Дракон.

- Драконы не дышат. По крайней мере как мы дышим. Вот почему они могут странствовать между мирами. Нет, это ящерица.

- Мы потеряли путь...

- А тут и не было никакого пути, Гриб. Был след, и мы все еще на нем.

- Пустыня мне нравилась больше.

- Времена меняются, - сказала она и ухмыльнулась. - Это была шутка, между прочим.

- Не уловил.

Синн скорчила рожу. - Время не меняется, Гриб, только вещи во времени.

- И что бы это значило?

- Этот след, разумеется. Мы как бы идем по следу чужой жизни, очень длинной жизни. - Она махнула свободной рукой. - Всё это... появляется форма, но в конце остается лишь месиво - в том конце, откуда мы начали.

- Так мы идем назад во времени?

- Нет. Это ведь было бы неправильное направление, а?

- Сними эту тварь с пальца, пока она тебя досуха не высосала.

Она вытянула руку и Гриб сорвал пиявку, что оказалось совсем не приятным делом. Круглые ранки начали кровоточить. Гриб отшвырнул тварь подальше.

- Думаешь, он учует?

- Кто он?

- Ящер. Мою кровь.

- Боги подлые!

Ее глаза сияли. - Не нравится это место? Воздух - разве он не пьянит тебя? Мы вернулись в эпоху, когда все было сырым, неоформленным. А может, наоборот - мы вышли из сырого времени. Хотя, думаю, здесь ты можешь просидеть десять тысяч лет и ничего не изменится, совсем ничего. Давным-давно время текло медленнее.

- Вроде ты сказала...

- Ладно, перемены текли медленнее. Так, что живые существа ничего не замечали. Они знали то, что знали: что перемен не бывает.

Гриб подумал, что немой она была лучше, но придержал слова. Нечто заворочалось в болоте; глаза Гриба широко раскрылись, когда он сообразил, что уровень болота поднялся на целый локоть. Что бы там ни сидело, оно переместило чертовски много воды. - Идет, - сказал он. - Синн! Надо уходить отсюда...

- Если мы по-настоящему живем не здесь, - продолжила она размышлять, - откуда же мы могли прийти, если не отсюда? Ты не можешь просто сказать: "О, мы прошли через врата", потому что основной вопрос только отодвинется...

Дыхание стихло.

- Идет!

- Но ты можешь разводить лошадей и замечать, как они меняются. Более длинные ноги, иная поступь. Так пустынный волк становится охотничьим псом - на это нужно не так уж много времени. Неужели кто-то вывел нас, сделал такими, какие мы есть?

- Если так, - прошипел Гриб - мог бы вложить в нас побольше мозгов! - Он схватил ее за руку, поднял.

Она смеялась на бегу.

Позади вода словно взорвалась, громадные челюсти щелкнули, поймав пустой воздух. Раздался сиплый рев, задрожала земля.

Гриб не оглядывался - он и так слышал, как чудовищный ящер плещется, ломится сквозь траву. Он все ближе.

И тут Синн вырвала руку.

Подошвы Гриба поскользнулись на мокрой глине. Вращаясь, он мельком заметил Синн, вставшую перед ящером размером с квонскую галеру - усеянные зубами длиной в кинжал челюсти раскрываются все шире...

Появился огонь. Вспышка ослепила Гриба, заставила упасть - стена жары ударила в спину. Он встал на колени. Пошел дождь - нет, град - нет, ливень из кусков плоти, костей и кожи. Моргая, вздыхая, он медленно поднял голову.

Перед Синн разверзся дымящийся кратер.

Он встал на ноги, неуверенно поковылял к ней. Яма была в двадцать шагов шириной, а глубиной в рост взрослого человека. Мутная вода булькала, заполняя провал. В воде дергались извивались остатки ящериного хвоста. Гриб едва произнес пересохшими губами: - Насладилась, Синн?

- Все это не реально.

- А по мне, на редкость реально!

Она фыркнула: - Это лишь память.

- Чья?

- Может, моя. - Она дернула плечом. - Может, твоя. Нечто так глубоко похоронено в нас, что мы никогда не узнали бы, не окажись здесь.

- Бессмыслица.

Синн подняла руки. Та, палец на которой кровоточил, казалась обугленной. - Моя кровь, - шепнула она, - в огне.

***

Они обогнули болото. Стая чешуйчатых длиннорылых ящеров следила издали, крутя шеями. Они были больше бхедринов, но с такими же пустыми коровьими глазами. Крошечные крылатые ящерицы скакали по их спинам, выкусывая клещей и блох.

За болотом земля пошла кверху; ее украшали деревья с прыщавыми стволами, увенчанные коронами змеевидных листьев. Явного пути вокруг необычного леса не было, и они пошли напрямик. Под влажным пологом летали насекомые с блестящими крыльями, почва была усеяна жабами, способными без труда проглотить кулак человека. Они не были настроены уступать дорогу, и Гриб ступал осторожно, тогда как Синн пинала их босыми ногами, хохоча при каждом тяжелом шлепке.

Земля выровнялась, лес стал гуще. Сомкнулась полутьма, словно под саваном. - Это было ошибкой, - промычал Гриб.

- Это?

- Всё это. Дом Азата, портал - Кенеб должен сейчас страдать от беспокойства. Нечестно вот так уходить, никому ничего не сказав. Знай я, что искать то, что ты ищешь, так долго - сказал бы "нет" без раздумий. - Он посмотрел на девушку. - Ты же с самого начала знала, так?

- Мы идем по следу - мы не можем его бросить. И мне нужен союзник. Кто-то, защищающий спину.

- Чем? Дурацким обеденным ножом, что у меня на поясе?

Син скривилась: - Расскажи меня правду. Откуда ты явился?

- Я был найденышем в Собачьей Упряжке. Меня спас имперский историк Дюкер. Подхватил около аренских ворот и передал в руки капитана Кенеба.