Елена Гольдберг - Сказки Для Взрослых

Ой, испугался, ой, дрожу. Давай, зови – ухмыльнулся Вожак.

Помогите, волки! Стая волков! Спасите меня… пожалуйста – прокричала Газель

Ага, счас – осуждающе покачал головой Бык, не сбавляя шага. Совсем баба стыд и совесть потеряла. Откуда летом волки? Да еще и стая. Эх, вздохнул Бык, вспомнив мужа Газели – это надо же, как не повезло мужику, надо будет как-нибудь сходить с ним на водопой, да дать ему пару дельных советов. Баба должна знать свое стойло и берега не путать! Это ж надо было так жену распустить, что она среди бела дня на чужих мужей кидается. Да если бы моя Машка только подумала… Бык представил себе крутые бока своей жены рядом с мужем Газели и снова захохотал.

Ну всё, подруга, завязывай. Твоего вокала мы наслушались, пора переходить к более близкому, я бы даже сказал интимному общению. Ты же за этим сюда пришла – ухмыльнулся Вожак через несколько минут.

Я буду защищаться – как можно более грозным голосом произнесла Газель, вставая в позицию, которую она считала «боевой стойкой».

А че, давай, защищайся. Люблю, знаете ли, активных, так даже интереснее получается – согласился Вожак, демонстративно облизываясь.

В этот момент снова зашелестели листья, и на дальнем конце поляны появился муж Газели.

О, превед «Газёл»! – поздоровался с ним Вожак, и волки снова дружно заржали.

Превед – превед. А че это вы тут делаете, а? – в тон ему ответил Газелл (так звали мужа Газели на самом деле).

Да понимаешь, Газёл – самым проникновенным тоном начал свой рассказ Вожак. Прижали мы тут одну «стерлядь». Приходим это мы на поляну, все путем, а тут эта (прости меня Мать – Луна)…лядь пред Быком стелется. Ну, мы с пацанами, ясен пень не стерпели – счас вот перевоспитанием ее занимаемся. Так что мы самым что ни на есть благим делом занимаемся, моральные устои укрепляем. А ты бы шел куда шел, а?

Да я, собственно, и не собирался вмешиваться. Воспитание…лядей – дело полезное для общества. Только вы, ребята, поосторожнее с ней.

А что такое? Забодает? – засмеялся Вожак

Да нет, вас не забодает, «забодала» она меня – грустно вздохнул Газелл. Я вам ребята по секрету скажу – у нее «люпус эст». Где уж она его подхватила, в каких кустах – не знаю, но то что от этого «люпуса» зубы выпадают и хвост отваливается – гаранитю даю.

Врет он всё, козел! Нет у меня никакого «люпуса» – завизжала оскорбленная Газель.

Так, с этого места поподробнее Ты то про «люпус» откуда знаешь? – сразу же посерьезнел Вожак.

Дык, мне ли не знать. Я же её муж. Она и мне все время так говорила – дорогой, ты зря беспокоишься – я же верная жена, нету у меня никакого «люпуса» – засмеялся Газелл.

Фигассе, ситуёвина. И ты даже не попытаешься её спасти или еще чё? – обалдел Вожак.

А оно мне надо? – фыркнул Газелл. Я же только что сказал – «забодала» она меня, коза драная. Да и в диспансере не так скучно будет – пока очередь на процедуры подойдёт можно будет в картишки перекинуться или ещё что. А то сижу один как дурак.

Ээээ нет, мы так не договаривались. Забирай как ты свою «стерлядь» и проваливай с нашей поляны – скомандовал Вожак.

Ну, как скажете ребята – согласился Газелл.

Пошли, что-ли, Стерлядь – небрежно бросил он в сторону донельзя разозленной его поведением Газели.

Дома Газель устроила грандиозный скандал с битьем посуды и собиранием вещей мужа. Её сегодня отвергли, напугали, унизили – что еще нужно для качественной истерики?

Какими словами она называла мужа – повторить язык не поворачивается, но он только смотрел на нее, как будто ждал чего-то.

Наконец Газель успокоилась и легла спать, демонстративно перетащив лежанку подальше и отвернувшись к стене.

Дура ты, а не Газель. И как я только мог поверить, что ты способна на какие – нибудь серьезные чувства. Сколько лет ждал, что поймешь, наконец-то кто настоящий мужчина твоей жизни. Любящий мужчина всегда слеп, а не любящая женщина этим умело пользуется. Ладно, делай что хочешь, живи с кем хочешь – мне уже все безразлично – сказал Газелл, и Газель услышала его удаляющиеся шаги и щелчок дверного замка.

Ой, напугал. Да кому ты нужен, козел винторогий, завтра же приползешь обратно – засмеялась Газель, представляя себе как она сначала будет отвергать мольбы мужа о примирении, а потом, как бы нехотя, согласится принять его обратно.

Но Газелл не вернулся, ни на следующий день, ни через месяц.

Говорят его видели в обществе хорошенькой Лани, смотрящей на него совершенно влюбленными глазами, но пока это все только слухи и домыслы…

Давным-давно, а может быть только вчера в одном из миров, очень похожем и в то же время чем-то совсем не похожем на наш, солнечным осенним днём на аллее Собачьего парка встретились двое – Он и Она.

Оба оказались здесь случайно – Он (поджарый, нервный до истеричности, задиристый, обожающий покрасоваться, невероятно чистых кровей доберман) возвращался с очередной выставки, Она (ширококостная, спокойная, мечтающая о тихой семейной идилии ротвейлер) коротала время до встречи с задержавшейся на работе подругой.

Засмотревшись на листья, похожие на золотые снежинки или кусочки солнца кружащиеся в медленном вальсе в тёплом, напоенном терпким, горьковато-сладким ароматом уходящего лета воздухе они не заметили как оказались совсем рядом. А когда их взгляды встретились Она вдруг поняла что всю жизнь искала именно Его, и Он больше уже не мог представить себе как могут жить те, рядом с которыми нет Её…

Признанный красавец и «роковой любовник», очаровавший сотни супер-породистых самочек впервые не находил слов, чувствуя как дрожат лапы при одной мысли о том, что Она сейчас просто уйдет и они больше никогда не встретятся.

Облизнув пересохшую пасть Он брякнул первое что пришло в голову – «Вам нравится ловить листья?»

Она задумалась на мгновение и ответила – «Не знаю. Наверно, я просто слишком давно этого не делала, и поэтому забыла как это делается. Напомните?»

Голос Её был нейтрально-серьёзен как это и подобает «хорошо воспитанной девушке из приличной семьи», но заглянув в Её глаза ещё раз Он заметил искорки – смешинки и продолжил разговор таким же серьезным тоном – «Конечно. Просто делайте в точности так же как я и все будет правильно».

Сначала Она стеснялась бегать и прыгать, подхватывая листья у самой земли, но когда Он с задорным лаем ухватил лист планировавший прямо над Её носом, задор взял верх над воспитанием и в мощном прыжке она вмыла в воздух перехватывая Его лист.

Взлетая всё выше в очередной попытке схватить пастью ещё один кусочек солнца, сорвавшийся с ветки, Она чувствовала себя такой же восхитительно легкой и беззаботной как ветерок, колышущий пронизанные светом ветви деревьев. А когда они с разбегу рухнули в кучу палых листьев чтобы вывалив от усталости языки просто лежать рядом, Он с удивлением понял что «ничегонеделание» тоже может быть удивительно приятным.