Vlad - Русская Жизнь 17.12.08 Скандал

Христос Воскресе! Воистину Воскресе!

И со слезами на глазах, в непривычной обстановкe встрeчавшие праздник люди на крышах начали христосоваться.

Несчастье сблизило людей.

Кулич и пасху по лeстницe и по плоту перевезли к дому причта, гдe находился в мезонинe священник, который освятил с молитвою через окно кулич и пасху святою водою, оставшеюся от крещения.

Часть кулича и пасхи оставили священнику, питавшемуся трое суток лишь черным хлeбом, остальное благополучно доставили назад, на крышу.

И надо было видeть, с каким чувством благоговeния разговлялись люди этою пасхою!

4) В домe Хухрина в Дорогомиловe в полуподвальном этажe жила молодая чета – портной К. с молодою женою. Думая побывать у заутрени и сходить к плащаницe они улеглись спать пораньше. Вода бурлила в Москвe-рeкe, рассказывают они, но несчастья мы не ждали. Через нeсколько часов наша маленькая собачонка Амишка разбудила нас отчаянным лаем. Открыв глаза, при свeтe ночника мы в первую минуту просто обезумeли. Вода доходила уже до кровати и около нее, отчаянно воя и лая, плавала Амишка. Вдруг со страшным грохотом лопнули стекла окон и вода хлынула бурным водопадом в квартиру. Лампочка погасла, мы остались в полном мракe. Мы бросились к дверям – но открыть их было невозможно. Напор воды был настолько силен, что наших сил не хватало. Топором взломали мы дверь, за нами вьплыла и собачонка. Случайно волнами прибило к дверям наше платье и мы с ним в руках начали пробираться к мосту. Фонари на улицe не горeли. Тьма страшная, шум воды, крики людей, визг и вой собак. Только на мосту свeтились вдали фонари. Спасибо нашей собачкe; если бы не она – может, мы бы и не спаслись.

Таких случаев были десятки тысяч.

Спрашивается, чeм выразилось участие Городской Управы в борьбe с наводнением?

Городской голова Н. Гучков, не имeвший ни толковых лодок, ни толковой спасательной станции, брался собирать пожертвования. Он созвал экстренное собрание участковых попечителей городских попечительств о бeдных и начал вмeсто помощи населению читать им рeчь.

Начался сбор пожертвований, по пословицe «лучше поздно, чeм никогда». Был избран комитет по сбору пожертвований в пользу потерпeвших, и во главe его был избран Г. А. Мейнгардт. На электрической станции был сосредоточен запас хлeба, пасок и куличей, и отсюда на лодках развозили эти продукты жителям, отрезанным водою от остального города, но и тут большая часть хлeба была пожертвована булочниками. Напримeр, Д. И. Филиппов пожертвовал сто пудов.

Городской же голова eздил и осматривал повреждения. Наконец, послe долгих размышлений рeшено, что недостает у населения одежды, пищи и сухих помeщений.

Население кормили куличами и пасхами, одежду его сушило солнце, а для лишенных крова был отведен ряд помeщений: Морозовой помeщичий дом на Таганкe, дом трудолюбия в Харитоньевском переулкe, дом Рeшетникова на Пятницкой улице, дом купеческого общества на Дорогомиловской, дом Селуанова на Рождественском бульварe, дом Худякова на Сивцевом Вражкe и дом вел. кн. Елизаветы Федоровны на Ордынкe, а кромe того ряд городских училищ.

Стали выкачивать воду из помeщений и поэтому поставили на всю громадную площадь наводнения двe паровые машины от пожарных команд, двe паровые машины, принадлежащие городу и до 40 ручных насосов, кромe того еще прикупили три паровых машины. Но достаточного числа людей не было.

Пустили в ход так называемый «капитал общественных бeдствий», но и тут поднялись рeчи об измeнении условий пользоваться этим капиталом, достигающим 36 тысяч рублей. Одним словом, выeзжали на паллиативах.

Но русские люди, проворонив, что надо, любят составлять проекты и вот один из них был напечатан П. Михайловским в газетe «Русское слово» под громким названием «Москву-рeку нужно обуздать». В нем автор рекомендует прорыть новый обводный канал. Указывая на то, что уже с начала текущего столeтия министерство путей сообщения проектирует устроить в Москвe большой рeчной порт, он говорит, что такой порт не может существовать без подобного обводного канала. Кромe того, тогда и Москва-рeка будет урегулирована в предeлах города. Этот канал, по мнeнию г-на Михайловского, обеспечит город от наводнений и подымет на много миллионов цeнность московских недвижимых имуществ. Автор указывает на постоянное истребление лeсов в Московской губернии и думает, что будущие наводнения Москвы-рeки окажутся еще болeе ужасными, чeм только что пережитое. Высота половодья на этот раз оказалась на 10° выше 1879 года и никто не может поручиться, что в слeдующий раз весенние воды не поднимутся еще на 10°, а такое поднятие (5,4 саж.) неминуемо затопит болeе 5 милл. кв. саженей и едва ли саперы могут тогда отстоять Третьяковскую галлерею или центральную станцию электрических трамваев. Если надежда на канал осуществится, то 1908 год будет упомянут в лeтописях Москвы не только как год черного лихолeтья, но и как год настоящего возрождения нашей столицы.

Печатается с сокращениями по изданию:

Московское наводнение. М., 1908

Жаба

Фрина на празднике Посейдона

Аркадий Ипполитов

Великому Семирадскому посвящается

Жаба. Жирная желтая жаба. Сидит, брюхо вспучила, всех замучила, рот разинула, вся – резиновая, ждет. Язык свесила, глаза гляделки, сидит, не мигает, жертв поджидает, жертвы вокруг вьются, в пасть сами льются, мушарики, комарики, несчастные, пропащие, жаба хлебалом хлопает, бедных мошек лопает, довольная, нахальная, явленье эпохальное. Сидит у воды, у речки, у жабы – течка, она не овечка, горячая как печка, а сама – холодная, голодная, сволочь подколодная. Жаба, жаба, бре-ке-ке, у ней керенки есть в чулке, чулочки черные, ажурные, резиночки кружевные, нежные, ненужные, панталончики с оборочками, между резиночками и оборочками мясо свисает. Филей, с прожилочками, жилочками и вилочками, ножичками полосну, полосну, полосочка, сочка сочная, сочняк, сочинение, сочленение. Члены нежные такие, бледно-розовые, розы, розы закатили, туберозы, губы, губы раскатили, дуботесы. У мужиков все отвисло, смотрят кисло, слюна течет, глаза осоловели, ничего не видят вокруг, кроме Фрины.

Фрина родилась в маленьком городке Феспии, в добродетельном семействе со средним достатком. Девочке при рождении дали имя Мнесарет – Помнящая о добродетелях – не слишком благозвучное, но достойное. Девочка получилась видная, стройная, росту сто семьдесят восемь, но рано осиротела. Ее приютила тетка, Пиковая дама, сказавшая девочке: «Что ж, рассчитывай на себя, или замуж выходи, или зарабатывай». Девочка замуж не вышла, а стала подругой племянника философа Демокрита, приведшего ее в гости к своему дяде, а затем поматросившему ее и бросившему. Зато Мнесарет с юности всосала любовь к мудрости, а прозвище Фрина – Жаба – получила позже, в Афинах, куда направилась из провинциальных Феспий, из-за желтоватого цвета своей кожи.