convertfileonline.com - _2015_06_26_21_19_34_662

А вы бы купили у него костюмчик?

Аrgumentum ad odium

(Апелляция к ненависти)

Ни мистер Рамсфелд, ни его коллеги отнюдь не идиоты. Так почему же он счел возможным обратиться к ним со столь жалкой аргументацией? Быть может, он рассчитывал, что для этого правительства Ирак был словом ругательным, а ругательства способны замаскировать логические пробелы. Эта стратегия демагогов известна как «апелляция к ненависти», или argumentum ad odium. Проще говоря, здесь демагог пытается победить в споре, используя накопившуюся горечь и ненависть. После трагических событий 11 сентября в этих чувствах, разумеется, не было недостатка. Гнев и озлобленность буквально висели в воздухе.

Вероятно, в 1941 году Рамсфелд не стал бы призывать к наступлению на Мехико, хотя, как правильно заметил Кларк, с точки зрения логики эти ситуации идентичны. Однако Мехико недоставало одного фактора: ненависти. Американцы не испытывали никакой враждебности к мексиканцам. Ирак — совсем другое дело: США уже воевали с этой страной несколькими годами ранее и ненавидели ее всеми фибрами души. Тот факт, что Рамсфелд счел возможным использовать, казалось бы, нелепый аргумент, а многие из его коллег были готовы его поддержать, отлично демонстрирует всю глубину этой ненависти.

Argumentum ad ignorantiam

(Аргумент к незнанию)

Стоило нам подумать, что старине Рамсфелду не слишком удаются двусмысленности (судя по приведенной цитате), как он превзошел самого себя, выдав даже не дву-, а трехсмысленность:

Отсутствие доказательств не является доказательством отсутствия…

…

Если у вас нет доказательств существования чего-либо, это не означает, что у вас есть доказательства того, что этого не существует.

— Министр обороны Дональд Рамсфелд об оружии массового поражения в Ираке

Вот такой риторический эквивалент тройного лутца выдал Дональд Рамсфелд. Делая вид, что наставляет нас по поводу ошибок одного рода, он вплетает в свои рассуждения куда более хитрый софизм. Браво, Дон!

Однако для начала давайте рассмотрим ошибку, на которую обрушивается Рамсфелд. Она называется «аргументом к незнанию» (argumentum ad ignorantiam) и означает следующее: незнание того, что утверждение правдиво, принимается за доказательство его ложности. Рамсфелд говорит: те, кто полагает, будто в Ираке нет оружия массового поражения, опираясь лишь на то, что оно не было найдено, совершают ужасную логическую ошибку. Такого же рода заблуждения были свойственны невежественным людям Средневековья, утверждавшим: «Никто не доказал, что Земля крутится вокруг Солнца, значит, ничего подобного не происходит». Хотя на самом деле одно вовсе не обязательно следует из другого, и министр обороны здесь совершенно прав.

Сенатор Джозеф Маккарти был крупным специалистом по части использования argumentum ad ignorantiam. Утверждая, что некий правительственный чиновник — коммунист, он заявил: «У меня не слишком много данных по этому поводу, однако ЦРУ утверждает, что в его деле нет никаких доказательств отсутствия у него связей с коммунистами». Вот так!

Но Рамсфелд прав лишь до некоторой степени. В определенный момент отсутствие доказательств действительно превращается в доказательство отсутствия. У Коперника были железные аргументы, объясняющие, что Земля вращается вокруг Солнца, просто они не были доступны пониманию толпы. Вот если бы у него не оказалось вообще никаких доводов, тогда мы могли бы считать, что его теория неверна.

Когда отсутствие доказательств становится доказательством

Два археолога — грек и египтянин — заспорили, чья цивилизация в древности была более развитой.

— Во время раскопок в Коринфе, в развалинах древнего поселения мы нашли в земле медную проволоку, — заявил грек. — Это доказывает, что в шестом веке до нашей эры у нас уже была телефонная связь!

— А мы во время раскопок в Гизе отыскали развалины древнего поселения — и никаких проводов, — ответил египтянин. — Значит, в то время у нас уже существовала беспроводная связь!

Вот почему большинство из нас не верит в гремлинов, русалок и фей: ведь никто и никогда не обнаружил никаких доказательств их существования. Возможно, рассуждая о гремлинах, мистер Рамсфелд тоже мог бы сказать: «Постойте, отсутствие доказательств — это еще не доказательство отсутствия!» Но мы, со своей стороны, хотели бы дать ему совет: «Господин министр, не стоит заходить так далеко».

Сэм Харрис, современный философ, один из так называемых «новых атеистов», выдвигает подобные же доводы против агностицизма:

[Агностики утверждают, что] на сегодняшний день доказать отсутствие бога невозможно, что наука не в состоянии опровергнуть существование высшего существа. И это совершенно верно… [Но], как говорит мой коллега, специалист в области физической химии Питер Аткинс, мы должны относиться с позиций агностицизма и к теории, утверждающей, что вокруг Плутона по орбите летает чайник. Мы не можем этого опровергнуть. Однако это не значит, что теория, предполагающая существование чайника, равноценна теории, утверждающей, что его там нет.

Итак, единственный разумный вопрос: каковы доказательства существования у Ирака оружия массового поражения? Поскольку за довольно долгое время нам не удалось получить этому ни единого свидетельства, мы можем утверждать, что его нет, не впадая при этом в ошибку argumentum ad ignorantiam: ведь если бы оно существовало, наверное, теперь бы оно обнаружилось.

Маленькие слабости мистера Рами

Его любимая детская песенка

Вчера я гулял по знакомым местам

И встретил того, кого не было там.

Сегодня он снова туда не явился.

О, как я хочу, чтобы он удалился!

Хью Мирнз

«О господи, так это был мираж!»

(Надпись на ящике: «Оружие массового поражения»)

Ошибка ложной дилеммы

Возможно, вы удивляетесь: как мы могли не упомянуть Джорджа Уокера Буша? Для этого у нас была философская причина. Мы можем вскрыть логические противоречия в суждении, если в нем содержатся ошибки аргументации, ведущие к неверным выводам. Однако суждения, в которых нет вовсе никакого смысла, которые представляют собой случайный набор слов, как будто их печатала обезьяна, дорвавшаяся до компьютера, не поддаются сколь-нибудь убедительному логическому анализу. Единственное, что философ сможет сказать, услышав подобное, — это «чего-чего?»