Афанасьева Елена - ЗНАК ЗМЕИ

- Говорил же папенька: учи разные языки, учи! А я все отпирался, что французского, немецкого и английского цивилизованному человеку довольно. Вот тебе и довольно! - не прекращая бега, бормотал себе под нос Иван.

Заждавшиеся гости на «Вилле Абамелек» тем временем переместились в парк. Возникшая задержка с доставкой алмаза поставила в неловкое положение всех - и гостей, и хозяев. Привычная церемония званого обеда была нарушена. Теперь и откланяться без лицезрения обещанного алмаза было как-то неловко, и ожидание неприлично затягивалось.

- Следует позвонить в полицейское управление, - решил итальянский министр, - может, какой-то казус по дороге.

- Я провожу вас к телефону, - отозвался хозяин. И, подведя гостя к аппарату, взял в руки пакет, оставленный мажордомом рядом на столике. - Что наш мальчик на этот раз наснимал?

Из фотографического магазина синьора Пини прислали проявленные и отпечатанные карточки.

Первые кадры, они отъезжают из Петербурга. Мелькающие средь целого сада дамских шляпок батистовые платочки. Руки провожающих, среди которых мужская рука с каким-то чуть смазанным от движения замысловатым изображением около среднего пальца - то ли нарисовано что-то на руке, то ли такая перчатка. Иван сделал снимки из трогающегося поезда и успел запечатлеть как кто-то опоздавший, закутанный в длинный темный плащ, впрыгивает на подножку соседнего вагона.

Кадры на римском вокзале, итальянские переселенцы с узлами и картонными коробками идут по перрону. Со спины они похожи на российских крестьян - такие же цветастые юбки и скромные белые платочки на женщинах и девочках. Разве что шляпки-канотье мальчишек выдают не российскую жизнь, да стоит повернуться любому мужчине - как тому черному на дальнем плане - и видна иная кровь. Хотя этот черный крестьянин и на итальянских крестьян не слишком похож, скорее есть в нем что-то восточное...

А эти кадры Иван снимал в банке в тот день, когда они закладывали камень в сейф. Сам Абамелек заполнял бумаги и выслушивал синьора Точелли, а мальчик через глаз своей фотокамеры успел подметить много забавного. Люди в очереди к клеркам заполняют документы, получают деньги. Женщина повернулась к окошку кассы, в кадре она почти спиной, в три четверти оборота, что-то знакомое в этой линии шеи и в этом фасоне шляпки. У соседнего окошка Иван запечатлел процесс получения денег, рука берет банкноты, а вокруг среднего пальца загадочный рисунок - четырежды опутавшая палец змея. Очень похоже на смазавшееся изображение руки, что машет на вокзале в Петербурге. Как может одинаковая татуировка быть у человека, провожавшего их поезд в Петербурге, и человека, получавшего деньги в римском банке именно в тот день, когда они закладывали там алмаз?

- Дозвонились, синьор министр?

- Номер в полицейском управлении почему-то не отвечает.

- Не нравится мне все это. Очень не нравится. Еще четверть часа, и надо будет что-то предпринять.

- Полагаете, ваш названый сын мог украсть у вас алмаз?

***

Незнакомая улица уводит Ивана куда-то в сторону от его цели. Он все надеется выйти на один из холмов и оттуда увидеть купол собора Святого Петра, чтобы понять направление движения. Но в быстро густеющих сумерках на почти не освещенных улицах невозможно разглядеть даже крыши соседних домов, не то что купол собора вдали.

- Не туда. Иду совершенно не туда. Таких трущоб в стороне виллы СимСима быть не может.

Темень. Руины, дома, трущобы, улицы без электрических и без газовых фонарей. Сумерки опускаются на эти грязные улицы столь быстро, что уже ничего не разглядеть. Как все это далеко от его утреннего восприятия Рима - торжественного, словно бросающего тебе вызов своей величественной красотой. Этот вечерний вызов куда серьезнее утреннего. От быстрого бега у Ивана пересохло во рту, алмаз прилип к щеке.

Слабый огонек света над убогой вывеской «Osteria del Tempo Perso» <���«Трактир потерянного времени» (итал.).>.

Ниже на деревянной дощечке краской нацарапано «Vino». Вино, оно на всех языках вино. Не убьют же его здесь, может, воды дадут. Курчавый хозяин в длинном грязном фартуке, с пустой кружкой в руках что-то лопочет, указывая руками на дверь. Выглянувшие на шум отцовского голоса дети мал мала меньше трещат еще быстрее и шумнее, чем отец, а меньшая девочка в прохудившейся соломенной шляпке хватает Ивана за брюки и тянет в таверну.

- Где я? Где? - спрашивает Иван, пытаясь на всех языках сразу разъяснить хозяину свой вопрос и свою просьбу. - Воды, пожалуйста.

Курчавый хозяин той же пустой кружкой, какую держал в руке, зачерпывает жидкость из большой стоящей у входа деревянной бочки.

- Vino! Vino!

- Нет! No! - машет головой Иван. - За вино у меня денег нет. Non ho soldi <���Нет денег (итал..).>. Воды бы!

Девочка в прохудившейся шляпке тащит из глубины грязной комнаты другую кружку, но отец отбирает ее и засовывает свою кружку с зачерпнутым вином в руку Ивана, жестом подбадривая - пей, пей.

- Спасибо. Я завтра вам деньги привезу, - шепелявит юноша и, думая лишь о том, как не проглотить камень, начинает жадно пить...

- Lo zio e' caduto <���Дядя упал (итал.).>. Quell'uomo e' caduto <���Человек упал, мужчина упал (итал.).>! - говорит девочка и опускается рядом на коленки, трогая светлые волосы Ивана. - Е' caduto е non riesce ad alzarsi <���Упал и не встает (итал.).>.

- Женька! Я поняла! Она перекрасилась! Ну конечно, если рыжий на черный...

- Кто перекрасился?

- Вторая жена моего первого мужа.

- Только вторых жен первых мужей нам не хватало. У тебя все кости целы?

- Вроде бы. Здесь подушки безопасности размером с парашют. В кресло вдавили, не вылезти.

- Скажи спасибо, песок сухой. Мы не перевернулись, а вместе с песком скатились с этой горы, хоть и слишком быстро, - оглядывается по сторонам Женька. Одна из включившихся в последний момент фар осталась свободной от песчаного плена и теперь освещает этот пустынный пейзаж.

- Ага, и на полсалона ушли в песок. Хорошо еще, что зарылись боком, а не передом джипа, где мы сидим. А то куковали бы по шею в песке, как Мишулин в «Белом солнце пустыни».

- Только кто бы пить из чайничка нам давал?.. Это тебя в момент падения осенило про рыже-черную?

- Угу. Днем в отеле на встречном эскалаторе заметила ее с нашим Ханом и чужим шейхом. Теперь вспомнила взгляд, как у птицы-пожара на Кимкиной картине. Я в его мастерской картину нашла, и за пять минут, пока я к старушке на верхний этаж поднялась, картину украли. Кому понадобилась? - риторически вопрошаю я.

- Откапываться давай!

- Какое тут откапываться! Моя дверца вся в песок ушла. Придется через твою.

- Мою заклинило, кажется.