Афанасьева Елена - ЗНАК ЗМЕИ

Что-то итальянское проглядывает в этом доме. Те же тосканские полуколонны в узких округленных простенках первого этажа. И небольшой, размещенный на углу здания купол, явно цитирующий купол собора Санта Мария дель Фьоре, который он всего несколько дней назад видел во Флоренции. Но все же это цитаты, не больше. При всем архитектурном реверансе здание это вряд ли может быть итальянским. Дух не тот. В освещенных окнах заметно какое-то заседание. Приличного вида господа шумят. И надпись над парадным входом «Городское собрание». Точно, не Италия.

А что?

Неплохо бы узнать, где он? И кто его сюда привез? И как отсюда выбраться?

Девчушка бормочет что-то во сне. Иван хочет ускользнуть до того, как его маленькая стражница изволит пробудиться, но понимает, что не знает ни где он, ни что с ним случилось. Придется спрашивать у девчонки, которая от колик в затекшей ноге просыпается.

***

- Где я?

- Ой, ты и по-нашему могешь?! Уж думала, не наш ты, иноземный!

- Наш, наш. Пить хочется. Где я?

- Ить в Ростове.

- В Великом?

- Каком таком великом?

- В Ростове Великом?

- Великом-невеликом, но достатошном.

- Ой, девчонка неразумная. Я тебя спрашиваю, в Ростове Великом или в другом Ростове, что на юге.

- Мобыть, и на юге. Не ведаю.

- Рядом-то что?

- Рядом? Александровск-Грушевский рядом. Нахичеван, тамочки все больше армяне.

Все перечисленные девочкой местные названия Ивану ровным счетом ничего не говорят. На уроках географии в гимназии они не изучаются.

- Новочеркасск ишо рядом, - продолжает загибать пальчики Варька.

- Новочеркасск? Значит, на Дону.

- И Дон рядом. Так бы сразу и говорил, что Дон тебе нужон. Вниз вот туточки по спуску, и Дон!

- Ростов, говорю, который на Дону, а не тот, что Великий.

- А энтот чем тебе не великий! Очень даже и великий. Ты поглядь, из оконца-то поглядь. И дома во много этажов, и конки таперича без лошадок по рельсам бегают, и элехтричества, и телехфония с телеграхвией...

- Ростова в Российской империи два. У другого Ростова название Ростов Великий, чтоб с твоим великим городом не путать, а ты, чудак-человек, обижаться вздумала. Звать-то тебя как?

- Варькой.

- Пить сильно хочется, Варька. И как я в твой Ростов попал?!

***

Сидя на диване явно не лучшего номера заштатного южного городка, Иван пытается сопоставить рассказы бойкой девчонки-прислужницы с теми обрывками собственных ощущений, которые, как подтопленные весенним половодьем бумажные кораблики, то идут на дно, а то и всплывают в измученной памяти.

Что помнит он?

Он на антресольной полке среди шляпных коробок. Убитая нана. Побег. Мальчишка доводит его до виллы крестного. Он взлетает на второй этаж и... переброшенный через перила чьими-то сильными руками, летит вниз. И несколько секунд наяву повторяют видевшиеся ему кошмары падения в объятия горгоны. В кошмарах ему представлялась лужа крови, расплывающаяся на мозаичном полу с воплощением античного ужаса. Но он теперь в Ростове. Значит, он жив. И голова на ощупь цела, значит, лужи крови, вытекшей из его пробитой головы, не было. А что было? Почему он не разбился, а только потерял сознание?

На пароходе, изредка приходя в себя, он мог запомнить только качку, расплывчатые контуры и чужие голоса. И змею вокруг пальца тянущейся к нему руки.

«Приходит в себя. Надо снова колоть!»

Между собой два похитителя говорили на плохоньком английском. Голоса казались знакомыми, похожими, но на чьи?

«Куда столько колоть?! Что как не выдержит сердце? На роль международного авантюриста, благородного грабителя, не спорю, был согласен. Но на роль убийцы не подписывался, увольте!»

«Уволю! Рыб и акул в Черном море кормить!»

Провал. Свет, качка, тошнота, сухость во рту, снова провал.

Воды! Воды!

Еще воды, из того фаянсового кувшина, что принесла бойкая девчонка-прислужница. Залпом. Половину кувшина...

А камень!.. Алмаз князя, который при всех его леденящих кровь приключениях был во рту? Где камень?! Где «Зеба»?

Вспомнил. Теперь вспомнил. В миг, когда некто, тенью мелькнувший на втором этаже княжеской виллы в Риме, сбросил его с лестницы, переваливаясь спиной через перила, он судорожно сглотнул воздух и почувствовал, как что-то застряло в горле.

Он проглотил камень. Фамильный алмаз Лазаревых и Абамелеков. Овальный камень размером с небольшое яйцо.

Но если он проглотил алмаз, то, как ни натуралистично в том признаваться, камень должен был из него выйти. На следующий день. Или через день. Тогда его, более не нужного, выбросили бы в море...

Не выбросили. Почему?

«Нужна кружка Эсмарха, камень сразу и выйдет».

«Вы б еще целый гошпиталь заказали! Билеты с перепугу на первый же попавшийся пароход взяли. На «Святом Константине» ни врача, ни аптекаря!»

«Сами шумели про грозящую вам неустойку, чтоб быстрее в Ростов, чтоб плыть без остановок. Теперь ждите, пока мальчишка сам вам камень отдаст, а там мальчишку за борт!»

«Абамелек за мальчишку вас из гроба достанет. Дождемся камня и бросим его здесь. Без камня он нам зачем?»

«Запор у него. Ни малейшего эффекта».

«Так вы ж его морфием колете и не кормите. Кормите, камень быстрее выйдет!»

«Как кормить в беспамятстве? А без морфия никак невозможно. Чтоб мальчишка нас запомнил и Абамелеку доложил, нет уж! Дождемся берега, уже скоро».

- Варвара! Варенька!

- Вся туточки.

- Те господа, которые привезли меня, где они теперь?

- Так съехали. Как камушку блестящую из вашего говнеца вынули, чуток отмылись и сразу съехали.

- Говне...

О Боже! Грезить о Прекрасной даме, твердить наизусть любимейшего Блока:

Вдохнуть дыхание свое

В мое измученное тело,

В мое холодное жилье...» -

чтобы потом вдруг очутиться в дешевом номере захолустной гостиницы перед крестьянской девочкой, рассказывающей про его гов... Какой стыд!

- Господа ж, которые ваше благородие приволокли, за дохтуром меня посылали, а дохтур в аптеку меня гонял, название на бумажке написал - кружка Эх... Эс... Мудреного чего-то там кружка. На деле обнакновенная клизьма оказалась.

- Зачем клизма?

- Так ить вашему благородию ставили. Дохтур и ставил. А те двое потом в тазике копались, пока чегой-то не нашли. Орех, что ли, какой или камень, отмыли - заблестело!

- Алмаз! Что я теперь скажу СимСиму!

- Они блестелый камешек в карман, и ходу. Денежку мне дали, чтоб прибрала да подле вас посидела. Большую денежку! Тапереча на денежку эту я гостинцев всем сеструшкам-братушкам куплю, и матери шаличку, и батяне табачку.

Иван от стыда глаза зажмурил. Ужас! Чтобы ему прилюдно ставили клизму, да еще и заставляли малолетку за ним убирать. Какой позор! Позор! Бежать скорее, чтобы больше этой несчастной девочке в глаза не смотреть. Прогнать, прогнать ее скорее. Денег дать и прогнать! Хотя откуда у него деньги!