Игната - Рыжая

— Тогда почему вы не обучаете всех, кто способен к легилеменции? Сейчас ведь такие времена, профессор, что на каждого из нас могут напасть Пожиратели смерти. Почему вы тогда не обучаете всех учеников, сэр?

— Мисс Уизли, откуда вы знаете, кого я могу обучать, а кого нет? — разозлился Снейп. — Я ваш преподаватель и декан факультета, и если я назначаю вам внеклассные занятия, вы должны мне подчиняться.

Так и начались мои необычные занятия легилеменции. Успехи были не слишком быстрыми и большими, судя по виду Снейпа, но я находилась на верном пути. О чем не забыла написать в следующем письме Дафне.

* * *

Дорогая Ледяная принцесса.

Прошла всего неделя, а я уже по тебе скучаю. Как твои дела в Академии? Уже освоилась? Расскажи мне, я страшно хочу все узнать.

Я решила остаться в школе на зимние каникулы: здесь сейчас скучно без вас, но дома будет ещё скучнее. Тем более, что к нам должны приехать Билл с Флер, Чарли, и, как всегда, Гарри вместе с Гермионой. У меня есть смутные подозрения, что даже если я не поеду, кому-то придется спать на полу.

Преподаватели решили дать нам отдохнуть накануне каникул, и теперь я просто умираю от скуки. Единственное, что со мной произошло интересного за эту неделю — Снейп назначил мне уроки легилеменции. Удивлена, да? Я тоже. Не понимаю, зачем ему это нужно, и не хочу над этим думать. В голове возникают загадки одна необыкновеннее другой.

Жду твоего ответа. Покорми школьную сову.

Рыжая.

Привет, Рыжая.

Даже не верится, что сейчас Рождество: я не знаю, где точно находится наша Академия, но здесь тепло, снега нет, и все совсем не по-зимнему. А может, это какая-то специальная магия...

Скучать времени совсем нет: у нас уже начались лекции по теоритическому целительству. Академия намного меньше Хогвартса и не так уютна, но вокруг все люди довольно дружелюбны.

Пока читала твое сообщение про уроки легилеменции, чуть не поперхнулась молоком: ты серьезно? Снейп стал преподавать и тебе? Не знаешь, он продолжает занятия с Асторией? Расскажи мне в следующем письме, это действительно странно.

Я уже успела написать Тео, но ответа от него не приходило. Он тебе ничего не писал?

Не скучай. Твоя Дафна .

* * *

Каникулы вскоре кончились, наступил январь. Ни одного письма больше мне не приходило. Я отправляла послания и Тео, но ответа не получала, как и Дафна. Однажды на уроке легилеменции я даже расхрабрилась и спросила у Снейпа, в порядке ли Тео, и что мне почему-то не доходят его ответы на мои письма. На это декан сказал, что с ним все прекрасно и тут же велел приступить к занятию. Меня это немного успокоило, но я почувствовала обиду: если Тео доходят наши с Дафной сообщения, почему он не отвечает нам?

Дни тянулись безумно длинно без моих друзей и бесцельно: моими единственными занятиями были учеба, занятия у Снейпа и квиддич. Хотя и последнее вскоре потеряло для меня всякий смысл, потому что после ухода вратаря и загонщика стало понятно, что Слизерину не выиграть против других факультетов. Драко стал назначать тренировки раз в две недели, новый загонщик, которого поставили вместо Тео, разочаровался в команде и ушел. Все кончилось тем, что Снейп сурово пообещал Малфою, что если мы не будем тренироваться, по крайней мере, три раза в неделю, то мало Драко не покажется. Пришлось ему повиноваться, но качество нашей игры так и осталось на том же уровне.

Мне стало настолько нечем заняться, что от скуки я принялась ходить на собрания Клуба Слизней. По крайней мере, иногда туда приходили интересные люди, ученики Слизнорта. Да и еда, которую учитель зельеварения каждое собрание готовил своим гостям, была гораздо вкуснее чем то, что готовили домовики в Большом зале.

Например, сегодня я, как обычно, сидела в уголке кабинета, тихо ела жареное мороженое, новое экзотическое кушанье Слизнорта, и совсем не вслушивалась в беседу членов клуба.

— Джиневра, вы там не уснули? — довольным голосом протянул Слизнорт, и я от неожиданности уронила ложку. — Я бы хотел вам представить Себастьяна Баррингтона, одного из моих лучших учеников и нынешнего аврора.

Я подняла голову и увидела солидного мужчину лет сорока, почти лысого, с какой-то суровостью в глазах. Однако когда он протянул мне руку для рукопожатия, его взгляд смягчился:

— Очень приятно...

— Мисс Уизли, — представил меня Слизнорт. — Эта девочка очень талантлива, амбициозна и её решительность может послужить хорошим качеством для будущего аврора. Несомненно, вы найдете общий язык.

Произнеся эту речь с доброй улыбкой, старик куда-то заторопился. Через несколько секунд после завершения тирады до меня, наконец, дошло, что Слизнорт только что посоветовал мистеру Баррингтону склонить меня к карьере аврора. Оставался один вопрос: зачем ему это надо?

— Добрый вечер, мистер Баррингтон.

Мы пожали друг другу руки.

Себастьян тут же пододвинул стул к моему столику и завязал беседу:

— Мисс Уизли, как вы относитесь к профессии аврора?

Как бы повежливее... отвязаться от него?

— На самом деле, сэр, я не думаю, что это то, чего я хочу. Однако я не могу не относиться к аврорам с определенным уважением, — деликатно произнесла я.

— Сколько вам лет, юная леди? — таким же вежливым тоном спросил Себастьян.

— Летом будет шестнадцать.

— Тогда у вас ещё есть время хорошо подумать. Профессор Слизнорт, поверьте мне, прекрасно видит потенциал в своих учениках. Когда-то я был таким же, как вы. Помнится, в пятнадцать лет я хотел работать в отделе по изучению магических существ... но потом доверился профессору, и вот уже двадцать лет работаю в мракоборческом центре.

Я не нашла, что на это сказать, и потому спросила первое, пришедшее в голову:

— Много ли темных волшебников вы поймали за это время?

Себастьян на некоторое время задумался, а потом ответил:

— Не меньше сотни.

— Мистер Баррингтон, меня всегда интересовало... все преступники похожи друг на друга? Есть ли какой-то фактор, по которому можно понять, светлый перед тобой человек или темный?

Собеседник откликнулся не сразу.

— Это уже ближе к психологии, но я могу ответить. По моим наблюдениям, темные волшебники, которые уже совершили зло, совершенно по-разному чувствуют себя. Кто-то ощущает страх, кто-то опустошённость, кто-то — счастье. Однако те, кто близок преступлению, но ещё не запятнал себя, как правило, находятся в апатии, пытаются отдалиться от других людей, постоянно с нервными срывами. И мало кто переживает это состояние, почти все становятся преступниками... понимаете, мисс Уизли?

— Да, сэр. Спасибо за ответ.

* * *

В следующую пятницу меня ждал необычный урок легилеменции — в этот день я, напротив, старалась не прочитать чужой разум, но защитить свой от вторжения извне.