QQy - Власть любопытства

—То есть получается, что ты имеешь права на два источника: Блэков и Поттеров. По праву магии и крови соответственно, — Гермиона нахмурилась и твердо сказала. — Тебе надо немедленно вступить в права наследования, тогда ты будешь почти независим от профессора Дамблдора.

—Еще есть источник рода Слизерина по праву силы, если Лорд действительно его последний наследник, а это, скорее всего источник Хогвартса. Но я совсем не уверен, что это будет верный шаг.

—Что? Почему ты так думаешь?

—Когда вступаешь в права наследования, ты «подключаешься» к источнику магии и принимаешь все наследие. Оно может включать в себя различные проклятья, невыполненные обязательства и откаты, принятые источником. В общем, это очень опасно и не факт, что большой счет в банке и увеличение в магической силе того стоят. К тому же, учитывая, что я точно все еще являюсь претендентом на наследие Блэков и Поттеров, так сказали мне в Гринготтсе, никто не захватил эти источники по праву силы, крови или магии, а, значит, все далеко не так просто, нужно подходить к этому вопросу очень аккуратно. Кстати, я прочитал, что так называемое клеймо Предателей Крови – это проклятье на источнике за грубое нарушение Кодексов, в которых о маглах не сказано ни слова. Причем проклятье из поколения в поколение усугубляется и дает все больший откат на детей, а «отключение» от источника только замедляет, но не останавливает процесс. Подробно я о нем еще не читал, и не совсем понятно, есть ли такое клеймо на роду Уизли на самом деле, а если есть, то не понятно, как это стало известно за пределами семьи.

—Интересно, а термин «грязнокровка» ты не встречал?

—Точно, совсем забыл сказать. Грязнокровки – маги из ослабевшего рода или клана, связанные с источником, загрязненным большим количеством проклятий и откатов. Такие маги часто становятся маргиналами, поскольку никто не хочет брать их себе в род, соединяясь с загрязненным источником. Они часто уходят к маглам, так и появляются маглорожденные. Уже во втором поколении влияние источника минимально, если не установлена прямая связь, так что маглорожденных считают грязнокровками ошибочно. Но ты, Гермиона, и, вероятно, моя мама так называемые обретенные и вообще никак не связаны ни с каким источником магии даже в дальнем поколении. Это легко понять по большей магической силе относительно среднего маглорожденного. Сам феномен обретенных слабо изучен, тут нужны серьезные генетические исследования, но обретенные всегда считались хорошим прибавлением в роду. В общем, это довольно сложно, и, на мой взгляд, не очень важно.

Гермиона села на кровать, заправила выбившуюся прядь волос за ухо и внимательно на меня посмотрела:

—Ты все очень хорошо рассказал, но остался очень важный вопрос. Можно ли очистить источник? И если да, то насколько это сложно?

—Очистить то источник наверняка можно, иначе все источники были бы загрязнены, но сам механизм мне не известен. Вероятно, сам процесс очень трудоемкий и дорогой, и не факт, что его кто-то проводил в последнее время.

—Тогда на ближайшее время у тебя задача поискать информацию об источниках. А мне еще надо проверить кое-что в библиотеке Хогвартса, и я тоже представлю тебе свои выводы по более современной истории.

—Как скажешь, я всегда готов слушать тебя, это намного приятнее уроков, — я блаженно улыбнулся и сладко потянулся.

—Вот только, мне кажется, нам нужны союзники.

Я посмотрел на Гермиону, приподнявшись на локтях. Лучи заходящего солнца, проходившие через мутное стекло, создавали вокруг нее сказочный ореол. Пушистая копна каштановых волос была взлохмачена больше, чем обычно, карие глаза твердо смотрели на меня. Весь ее вид выражал непреклонность, меня снова накрыла волна нежности к самой удивительной девушке. Я притянул ее к себе и в исступлении стал целовать ее лицо, шею, руки, чувствую, как она отвечает мне.

—Извини, я хотел сказать, что ты абсолютно права, — сказал я, остановившись, но не собираясь отпускать ее из объятий.

—Я так и поняла, — весело подмигнула Гермиона, — суть Вашего послания было не сложно расшифровать.

—Мне кажется, нужно возродить ОД, только расширить его на все курсы и все предметы.

Ответом мне была счастливая улыбка Гермионы и еще один долгий поцелуй. Внутри все сжалось от необходимости скрывать истинные мотивы, но я еще не мог посвятить в них Гермиону. Я даже сам не мог поверить, что могу о таком думать, но это был самый безопасный путь.

—Только нужно сменить название, это себя скомпрометировало.

—Может быть Клуб Взаимопомощи Учащихся по Предметам Школьной Программы?

—Гермиона, я говорил тебе, что ты гениальна во многих вещах? Так вот, придумывать названия для чего-либо, точно не твое.

—Может, тогда опять проведем голосование?

—Ну уж нет, мы его организовываем, нам и название выбирать. К тому же, я уже его придумал.

—И какое же?

Я встал, отошел на несколько шагов и, встав в пафосную позу, торжественно провозгласил:

—Отныне и навсегда мы будем называться Легионом Справедливости!

Гермиона со смехом повалилась на кровать.

—Не слишком ли вычурно?

—Зато звучно. Придумаем еще титулы, иерархию, форму, обряды, чтобы было интереснее, и люди потянутся, — заверил ее я.

—Хорошо, но тогда у нас много работы и мало времени!

Последние дни лета прошли замечательно. Каждый вечер я обедал в компании Гвен, Джека и Гермионы. Грейнджеры казались мне именно такими, какими должны быть настоящие родители – добрыми, любящими, понимающими, но временами строгими и ответственными. Каждый раз, когда Гермиону обнимал отец, или гладила по голове мать, я заставлял себя за нее радоваться, подавляя в глубине сознания зависть. Какой смысл хотеть того, чего уже точно быть не может?

Все серьезные вопросы, кроме ментальной магии, мы отложили на потом. Чаще всего днем мы ходили в кино, посещали музеи, завершая составленный список, или валялись на безымянных солнечных полянах, читая какие-нибудь интересные книги или что-нибудь обсуждая.

На наших дополнительных занятиях наконец-то произошел положительный сдвиг. После подсказки Гермионы я смог обойти маску Нила, зацепившись за неверное имя, о чем он сам нам сказал на втором занятии. Мы оба получили скупую похвалу от наших учителей и разрешение практиковаться друг с другом в том же темпе. Так же мы договорились о нескольких занятиях на зимних каникулах.

Я был почти уверен, что Дамблдору стало известно о сеансах с доктором Лектером, поскольку зелье очищения закончилось, и в последний раз я отправился к нему без дополнительных предосторожностей. Правда, пока никаких действий не последовало, поскольку Ганнибалу пришлось покинуть страну по делам, но в сентябре он обещал продолжить наши беседы. Я чувствовал, что мне еще есть, о чем с ним поговорить. Пусть я уже не испытывал приступов раздражительности и ненависти, но новый взгляд на мир подстегивал паранойю и вызывал новые вопросы.