Кой - И такое бывает...

Вход в комнату был прикрыт портретом, в данный момент пустым. МакГонагалл предупредила меня, что картина принадлежит леди Цефее Слинкхард, и как только она появится, я смогу обсудить с ней пароль либо иные условия пропуска в комнату, если мне пожелается их установить. Появиться данная дама должна в течении получаса, так как мы только что отодвинули её портрет и такое вторжение она должна была почувствовать. Больше портретов, кстати, в радиусе метров так двадцати (дальше мне пока не было видно) не было.

В общем, декан довела меня до комнаты, сдвинула портрет, пожелала спокойной ночи, напомнила зайти завтра за расписанием и удалилась.

За портретом оказалась, в общем-то, обычная комната, довольно просторная. Кровать в углу, возле нее мой чемодан с вещами, письменный стол возле окна, шкаф, пустой центр комнаты плюс ковёр на полу. Пара стульев и кресел с журнальным столиком. В ещё одном углу находилась неприметная дверка в ванную комнату, где обнаружились душ с туалетом.

Краткий обыск показал, что всё пустое и готово к использованию. Призвал Винки, попросил её развесить шмотки в шкафу, сам распихал белье по ящикам и поставил в стопку на полу привезённые учебники. Затем провернул смертельный номер — перенос моего рабочего свинарника на новую платформу, то есть на мой письменный стол. Разом прибавилось книжек, бумаг, письменных принадлежностей и мусора. «Журнальный столик — это хорошо», — отстранённо подумал я, перенося часть «рабочей библиотеки» и макулатуры собственно производства на указанный предмет мебели, — «а пол — просто отлично». Итого за полчаса комната превратилась в очень даже обжитую, не хватало только пыли по углам.

Пошел знакомиться с портретом.

Итак, вход в мою комнату охраняла осанистая аристократичная старушка с добрым взглядом мясника. Пробирает.

— Леди, — я отвешиваю лёгкий поклон, особо, впрочем, не напрягаясь. Шейтхар в перерывах между ночами расчетов по трансфигурации, сном и прочими занятиями умудрился потихоньку вбить в меня этикет, но вот неприязнь к лишним политесам выбить у него не получилось. Я человек из народа, простой, мне влом учить пять видов оскорбительных поклонов — проще уж обозвать или в морду дать. Влом, а надо было, злобный гоблин настаивал и наставлял. Правда, большая часть его наставлений у меня из головы уже выветрилась, зато трансфигурационные законы и исключения легли кучно, удобно и надежно.

— Вежливый юноша, — задумчиво глядя на меня, сказала Цефея. Голос у нее был глубокий, с небольшой хрипотцой. — Лорд Рональд Александр Прюэтт, — я вновь поклонился, хотя, признаться, не был уверен, что нужно. — Давненько Прюэттов не было в стенах этого замка, — она покачала головой, — и уж точно я никогда не видела Прюэттов, которые были бы последней надеждой рода Блэк.

— Да просто род Блэк в нешуточном отчаянии, — не стал кокетничать и притворяться дальше я. — Если откровенно, я бы на их месте назначил себя последней кандидатурой, — Цефея чуть поморщилась, а затем улыбнулась. Если честно, меня еще на её слегка необычном имени некоторые сомнения взяли, теперь же я был почти уверен в её девичьей фамилии.

— Беспардонный мальчишка и магглофил... Верно? — я в ответ лишь пожал плечами. — Что ж... Добро пожаловать, мистер Прюэтт, — она царственно мне кивнула. — Но учтите — редко кто выдерживает мое соседство... почему-то. Мои братья и сестры по положению, увы, не исключение, — она слегка пожала плечами. Ну, скажем, я тоже чувствовал себя под ее взглядом не совсем уютно, но в целом терпимо. Хотя когда постоянно кажется, что сейчас собеседник возьмет перфодрель и скальпель и вскроет тебе голову без анестезии — удовольствия мало. Говорю же, взгляд у неё пробирает.

Вальбурга Блэк всё же смогла со мной связаться и внятно выразить свое мнение насчет сложившейся ситуации и предполагаемые пути её исправления. С горем пополам поверенный Блэков откопал где-то пустой портрет (такие вещи получались, когда обитатель картины уходил с неё и затем где-то как-то уничтожался, чаще всего вместе с какой-то другой картиной), на который и перекочевала временно женщина ради проведения переговоров.

Вальбурга выразила нешуточное сомнение насчет того, что мужчина, больше десятка лет просидевший в холодной камере и питавшийся в то время едой сомнительной ценности и качества сможет оставить потомство, кроме того, её не устраивала ни кандидатура вероятного отца и потенциального главы дома Блэк, ни репутация, которую он успел заработать. Последние два пункта она выразила кратким и ёмким «Сириус дуралей».

Мне же предлагалось всё оставшееся имущество рода, включая артефакты, книги и счета (пусть и несколько подточенные финансированием волдемортовских акций и афер; Сириус, кстати, все еще пользовался подарком дядюшки Альфарда), вся полнота прав главы дома. В смысле, всё-всё — включая право объявлять кому-либо вендетту, возвращать или исключать кого-то из семьи, заключать браки от имени подшефных Блэков и вообще решать за них любые вопросы... Я мог даже объявить об окончательном уничтожении рода.

Хотя насчет прав и имущества была одна закавыка — всё это я получал в день своего официального пятнадцатилетия, то есть аж первого марта.

Взамен с меня требовалось честно попытаться возродить род, дав фамилию Блэков и приличествующее статусу воспитание и образование одному из своих детей, предпочтительно сыну. Желательно вообще нескольким. Если всё будет очень плохо — чёрт с ним, можно даже усыновить «какого-нибудь не совсем тупого магглокровку». В самом крайнем случае объявить Блэков младшей ветвью Прюэттов, отчаявшаяся, судя по всему, вконец Вальбурга убедительно просила меня на любых условиях сохранить фамилию...

— Итак, мистер Прюэтт, есть ли у вас пожелания касательно каких-то особых условий прохождения в данную комнату? Возможно, вы хотите назначить пароль, или строго определить список лиц, которых я могу впускать в любое время?

— Только меня, леди, или людей, которых я буду сопровождать или впускать после вашего сообщения, если не затруднит?.. — кивок показал, что не затруднит. — В общем, всех впускать только с моей подачи. Если что-то изменится, я обязательно спрошу вашего мнения и совета, — слегка подлизался напоследок.

После разговора я вернулся в комнату и устало откинулся на кровать. Прошедший день был достаточно насыщенным, теперь время подвести итоги на текущий момент и заснуть сном младенца.

Итого — может возникнуть проблема с однокурсниками, это я по поводу узнавания. Минус.

Подтянутые языковые навыки с честью выдержали испытания, это плюс.

Расписание удалось изменить безболезненно и спокойно. Плюс.