Кой - И такое бывает...

После урока все собирались с небывалой мобильностью, кроме Малфоя, демонстративно медленно убирающего конспекты в сумку — и, боюсь, подобная слаженность только прибавила масла в огонь снейповского глубокомыслия.

На Чары Малфой припозднился, и все сидели тихо, как мышки, Флитвик от подобного прилежания дважды чуть с книжек не навернулся. Зато всё вернулось на круги своя, когда запыхавшийся блондин всё же ввалился в кабинет, извинился перед преподавателем и коротко кивнул в аудиторию: всё, мол, прошло гладко, Снейп не слегка так удивился форме и направленности претензий, но в пределах нормы. Позже все шептались — завтра утром педсовет, на нём-то зельевар и…

Я такого пусть мизерного, но превосходства чужого декана над родным позволить не мог, так что на вечерней презентации пачки кляуз намекнул МакГонагалл — мол, слышал, слизеринцы что-то подобное сделать хотели, и вроде Снейп им обещал на завтрашней встрече с директором этот вопрос поднять.

Судя по серьёзному кивку, первую скрипку в раздаче пинков Грюму МакГонагалл отдавать никому не собиралась, не зря я ей красочно жаловался.

Малфоя, как это ни смешно, я и впрямь встретил ровно в полночь — Барратт и Тонкс поддерживали вяло перебирающего ногами парня с двух сторон, пока тот бессмысленно смотрел в потолок. Мне сдали его с рук на руки, после чего я, прислонив слизеринца к стенке, отдал свою палочку Тонкс, одарившей меня очень мрачным взглядом, и авроры тихо удалились. Седьмой этаж, место рядом с портретом небезызвестного балеруна… Выручай-комната, давно не виделись!

Малфой как для парня оказался очень лёгким, хотя я не обольщался — будь он без сознания, я бы задолбался тащить его. А так — почти сам ходит, разве что направлять немного надо.

Для разговора я подобрал небольшую, но просторную комнату, уютно потрескивающий камин, перед камином — журнальный столик, и два кресла по разные стороны от стола. Малфой потихоньку начал приходить в себя, морщиться и бросать на меня ненавидящие взгляды, я тихонько потягивал чай (наверняка скоро привыкну к такому чудесному сервису, но пока — пусть Винки будет вечна…).

— Надо же, — просипел он, проверив наличие палочки в карманах и не найдя её. — Меня, конечно, попросили передать тебе при встрече… — Малфой с паузами вытянул из кармана чуть смятый слизеринский галстук и кинул его мне, — но, похоже, надо было предоставить, — он встал, сбросил мантию и стянул джемпер, комкая вещи и тоже бросая их мне, — …весь набор.

Я смотрел на него и думал — ну вот зачем, а? Что, вирус доброты и ответственности передаётся воздушно-капельным путём, пора прекращать контактировать с гриффиндорцами без костюма химзащиты?

Впрочем, нет, всё нормально.

— Вот не пойму, — начал я, — такое у тебя лицо, вот прямо-таки кирпича просит, а люди как-то ухитряются с тобой мирно общаться. Как так?

— Хочешь мне скулы подправить? — спросил Малфой, демонстративно стягивая галстук и закатывая рукава рубашки.

— Шикарная мысль.

— Точно, — кивнул он и обошёл кресло.

— …Ладно, — Малфой осторожно подвигал челюсть рукой, и, перевернувшись на живот, осторожно пополз к своему креслу. Я решил не извращаться и направился к своему чинно, ногами, придерживаясь стены. — Ладно, — повторил он, всё ещё придерживая челюсть. Я поморщился — болело ухо и саднил лоб. Зато у Малфоя, кроме всего, еще и чудесный фонарь под глазом развеивал тьму моей души. — Итак, теперь, когда гены Малфоев и Прюэттов в нас временно удовлетворены взаимным кровопролитием, пусть и не смертельным, время вспомнить о том, что мы с тобой оба наполовину Блэки. Ты, конечно, сделал меня как гриффиндорца с этой дуэлью — и выманил, и подстерёг, и какой-то магической гадостью угостил — но почему-то я сомневаюсь, что всё это во имя банальной драки. И, думаю, у меня есть немного времени, чтобы выслушать тебя до того, как я снова захочу довести тебя до полного сходства с Квазимодо, — подумав, парень, осторожничая с левой рукой, потянулся за своей чашкой. Я последовал его примеру. Отхлебнув, начал:

— Смешно, я ни с кем вообще на эту тему пока серьёзно не разговаривал… Волдеморт возродится, Малфой. Есть люди, которые пытаются ему помешать, но всё равно, шансы на его возрождение колоссальные. После возрождения ему хватит мозгов удрать и спрятаться, набрать сторонников и начать войну.

— Прекрасная исповедь, в духе пропаганды — «удрать и спрятаться»… Что, ты вербовщик, хочешь показать мне всю мощь и снисхождения силы Света? Засилье магглокровок и предателей крови вроде твоего папаши — вот что убивает нас на самом деле! Бесконечные ограничения и запреты якобы Тёмных — а даже если и так! — искусств ради призрачной безопасности стада послушных инертных баранов, попросту неспособных мыслить шире костных догм, которые впихивают в их мозг, говоря, что они — достойные и равные, что никому никуда не надо стремиться, а сильно выбивающихся можно и опустить до общего уровня — или убить, или запихнуть в Азкабан, если волшебник попадётся излишне ершистый!..

— Потише, господин Министр, придержите фестралов! Всё, что ты сказал — я соглашусь, но то, что ты замолчал, или, быть может, не знаешь — куда интереснее, поверь мне. Считаешь Волдеморта идеалом мага?

— Умный, сильный, стремящийся к новым и новым вершинам, заботящийся о своём окружении, идущий к поставленной цели, не предающий собственную идею. Да, идеальный чистокровка, отказавшийся от собственного рода ради борьбы за всех нас, — яро кивнул Малфой.

— Он полукровка, — мягко сказал я. — Полукровка да, древнего, но окончательно деградировавшего в своём снобизме рода, в котором подавляющее большинство последних представителей были сквибами. Убивший своего отца-маггла и деда с бабкой по отцовской линии — чтоб не поганили родословную. Подставивший своего чистокровного дядю под впечатляющий срок в Азкабане. Он — наследник Слизерина. Тот самый, открывший Тайную комнату и убивший Плаксу Миртл, третьекурсницу, которая просто сидела в туалете и плакала. Она даже не видела ничего — просто, может быть, слышала шорох и попросила пришедшего уйти и не дразнить её.

— Грязнокровку, — твёрдо сказал парень, отведя глаза.

— Четырнадцатилетнюю девочку. Как Дафна или Трейси. Мы оба понимаем, что нынешняя политика в Министерстве нуждается в изменении, но разве Волдеморт пытался что-то изменить? Он хотел власти, Малфой, и выбрал для этого наиболее удобный инструмент — недовольную, ущемлённую в правах аристократию, которая и без него скоро бы созрела для адекватных мер. Я задам только один вопрос. Ввергать в гражданскую войну и так расколотый на два лагеря магический мир. Клеймить дворян, Древнейших и Благороднейших, безусловно, видоизменённой рабской Меткой, как скот. Убивать, насиловать и пытать магов, магглов — женщин и детей. Устраивать теракты в городах — посреди людных улиц, у больниц, школ… Это всё — адекватные меры?