Дэвид Барри - Супернавигаторы [О чудесах навигации в животном мире] [litres]

Он ничего не видел. Тропы были завалены толстым слоем снега, но он ясно представлял себе карту того пути, которым ему нужно было идти. Осторожно волоча ноги в снегоступах, он находил деревья своим посохом и ощупывал их кору в поисках зарубок, которые он сделал топориком, еще когда шел в обратную сторону.

После того как Миллс выжил, хотя и с трудом, в снежном оползне, а затем перелез через крупные валуны и пробрался сквозь густой подлесок, он ощутил знакомый запах дыма от осиновых дров. Размеренно продвигаясь против ветра, он чувствовал, что постепенно запах становится сильнее. Наконец, все еще ничего не видя, Миллс остановился, прислушиваясь к звукам человеческого жилья. Тут-то он и услышал вежливый голос маленькой девочки, спросившей его: «Вы останетесь тут на ночь?» [189] Gatty, H., Finding Your Way Without Map or Compass (Dover Books, 1983). P. 32, 33.

В том пренебрежении, с которым мы по большей части относимся к своим носам, часто винят Аристотеля [190] Запах и вкус состоят в близком родстве, но за их восприятие отвечают разные органы чувств, расположенные, соответственно, в носу и во рту. Их сочетание и образует наше ощущение от пищи. Я сосредоточу свое внимание только на запахе. . Он, несомненно, был невысокого мнения об обонянии и высокомерно заявил, что «мы не обладаем этим ощущением во всей отчетливости, – оно у нас хуже, чем у многих животных» [191] Цит. по изд.: Аристотель . О душе / Пер. с др. – греч. П. С. Попова. М.: Соцэкгиз, 1937. [192] Aristotle, On the Soul, II.9. . Он считал, что обоняние годится только на то, чтобы оберегать наше здоровье, предупреждая нас об испортившейся пище [193] Aristotle, Sense and Sensibilia II.5. [В русском переводе: Аристотель. Протрептик. О чувственном восприятии. О памяти / Пер. с др. – греч. Е. В. Алымовой). СПб.: Изд-во СПбГУ, 2004.] .

Но в этом виноват и французский антрополог и нейроанатом Поль Брока (1824–1880). Как ни странно, воззрения Брока на человеческое обоняние были связаны с его религиозным скептицизмом [194] McGann, J. P. (2017). ‘Poor human olfaction is a 19th-century myth’, Science, 356 (6338), eaam7263. . Пропагандируя идеи Дарвина, Брока утверждал, что «просвещенный разум» человека не имеет никакого отношения к существованию у него богоданной души, а является исключительно следствием большого размера лобных долей нашего мозга. Более того, нами, в отличие от многих других животных, не управляет обоняние, и поэтому мы можем сознательно контролировать свое поведение.

Стало быть, наша драгоценная «свобода воли» – всего лишь следствие недоразвитости нюха. Римско-католическая церковь была не в восторге от этой идеи.

Утверждение Брока было основано на том наблюдении, что обонятельная луковица человека – та часть мозга, которая принимает сигналы от обонятельных рецепторов, расположенных в носу, – мала относительно общего размера нашего мозга. В этом отношении мы весьма сильно отличаемся от «низших» животных, например собак или крыс, которые, как он полагал, являются «рабами» своих органов обоняния. А отсюда оставался всего один короткий – хотя и ошибочный – шаг до утверждения о слабости обоняния человека, и последующие поколения ученых принимали эту точку зрения, не удосуживаясь проверить ее справедливость. Это псевдонаучное утверждение повторялось снова и снова.

Даже сам Дарвин считал, что обоняние «мало или вовсе не нужно» человеку, который, как он предполагал, унаследовал его «от какого-нибудь отдаленного предка» в «ослабленном» и «зачаточном состоянии». Однако он соглашался, что обоняние «способно вызывать у человека с такою живостью представления и образы „забытых мест и лиц“» [195] Darwin, C., The Descent of Man, pt 1. P. 17, 18. . В распространении этого мифа сыграл свою роль и Зигмунд Фрейд, утверждавший, что, хотя у других животных обоняние стимулирует инстинктивное половое поведение, его слабость у человека способствует подавлению сексуальности и возникновению психических заболеваний [196] Freud, S., Drei Abhandlungen zur Sexualtheorie (F. Deuticke, 1905). P. 83. Цит. в McGann (2017), op. cit. [В русском переводе: Фрейд З. Три очерка по теории сексуальности // Психология бессознательного. М.: Просвещение, 1990. С. 123–199. – Прим. перев.] .

Все они – и Аристотель, и Брока, и Дарвин, и Фрейд – заблуждались относительно обоняния. Хотя в 1920-х годах были произведены некоторые приблизительные расчеты, из которых следовало, что мы способны различать всего лишь около 10 000 запахов, на самом деле наши способности гораздо шире. Собственно говоря, в одном недавнем исследовании [197] Bushdid, C., Magnasco, M. O., Vosshall, L. B., & Keller, A. (2014). ‘Humans can discriminate more than 1 trillion olfactory stimuli’, Science, 343 (6177). P. 1370–1372. утверждается, что эту цифру следует увеличить по меньшей мере до одного триллиона (единицы с 12 нулями).

Хотя к результатам этой работы возникли претензии методического плана, наше обоняние никак нельзя назвать слабым. Один из специалистов в этой области недавно заметил:

Человек с полноценной обонятельной системой способен обнаруживать практически все летучие химические вещества в количестве, превышающем один или два атома, до такой степени, что научный интерес представляет регистрация тех немногих ароматических веществ, которые чувствуют не все люди [198] McGann, J. P. (2017), op. cit. .

Как пишет ведущий специалист по обонянию Джей Готфрид, химические чувства – запаха и вкуса – возникли около миллиарда лет назад.

Для бактерии, пробиравшейся сквозь докембрийский суп из химических веществ, обоняние было полезной, хотя и примитивной биологической адаптацией, достаточной для химического распознавания сахаров, аминокислот и других мелких молекул… [и хотя] насекомые, грызуны и псовые обладают необычайной остротой нюха, поражают даже возможности человеческого обоняния: человек способен различать ароматические вещества, отличающиеся друг от друга всего одним атомом углерода, а также обнаруживать некоторые из ароматических веществ лучше, чем даже крысы [199] Gottfried, J. A. (2009). ‘Function follows form: ecological constraints on odor codes and olfactory percepts’, Current Opinion in Neurobiology, 19 (4). P. 422–429. .

Хотя обонятельная луковица человека мала по сравнению с суммарным объемом нашего – очень крупного – мозга, ее абсолютные размеры весьма велики. Например, она больше, чем соответствующие отделы мозга крыс и мышей, и содержит огромное количество жизненно важных единиц обработки информации, которые называются обонятельными клубочками, или гломерулами . Более того, хотя у собаки приблизительно в десять раз больше обонятельных рецепторов, чем у человека, гломерул у нас больше, чем у них [200] Shepherd, G. M., Neurogastronomy (Columbia University Press, 2011). P. 89, 90. . К тому же обонятельная луковица человека имеет прямой канал связи с префронтальной корой – той частью мозга, которая управляет процессами принятия решений верхнего уровня. Этим обоняние отличается от остальных чувств: сигналы от рецепторов других сенсорных систем поступают сначала в другую часть мозга, называемую таламусом, – своего рода фильтр, который решает, что́ заслуживает нашего сознательного внимания.