Пётр Заводчиков - Дыша одним дыханьем

— Очень смешно, правда? — сказал Хижняк молодому адъютанту, успевшему отпустить до того немало острот по адресу четвероногих разминеров. — Благодарите Жука, что раньше вас обратил внимание на этот чердак.

О случае в бункере доложили командарму.

— Да, — задумчиво сказал генерал. — Вот тебе и собачка. — Он посмотрел на адъютанта. — Орденов четвероногим не полагается, но сахару и конфет выдай ей побольше, не скупись. Мы этой собаке многим обязаны.

Подскакивая на скользких буграх обледенелого, нечищенного шоссе, машина подкатила к железной дороге и встала у переезда. Это был военный юркий «козлик» с зеленым брезентовым верхом. Грузовик с девушками-минерами шел за ним следом. Он остановился немного поодаль. Петров рывком отворил дверцу «козлика» и выскочил на дорогу. За ним вылезли командир батальона и лейтенант Щипунов. Вместе они и пошли туда, к переезду, где шоссе пересекали железнодорожные пути.

Вблизи переезда, на обочине, стояли два скрещенных красных флажка. Тут лейтенант Щипунов обнаружил утром крупный, по-видимому, фугас. Все трое долго и тщательно осматривали опасное место.

— Да, это не минные поля снимать…

Егор Сергеевич сумрачно надвинул ушанку на лоб.

Командир батальона быстро взглянул на него и пожевал губами — хотел что-то сказать, но промолчал. Было бы странно упрекать Петрова в том, что он считает разминирование легкой работой. Он много дней провел со своей командой на минных полях и хорошо знал, что сделанное там всегда измеряется не только числом мин, но и пролитой кровью. Наверное, можно математически установить закономерность — на столько-то тысяч снятых мин один подорвавшийся минер, потому что и самое точное соблюдение правил все-таки не гарантирует с абсолютной надежностью от несчастий.

Но как-никак работа на минных полях шла заведенным порядком, у нее свой ритм и темп. Теперь, в дни большого наступления, минеры сталкивались чуть ли не ежечасно со всякими «сюрпризами».

Фашисты изощряются, устраивая ловушки, а ты должен каждую найти, разгадать, обезвредить, иначе кто-то попадется в нее и заплатит жизнью, может быть, не один, а многие наши люди.

Вид у Петрова был утомленный. На лице с синеватыми мешками, набухшими у глаз, можно было ясно прочесть, какими напряженными были дни и ночи, когда команда шла по отбитой у врага земле. Приказ ехать на станцию Володарская они получили в Стрельне у Константиновского дворца. Им нелегко там пришлось. Только вынесли из подвалов тонны взрывчатки и рассчитывали немножко передохнуть…

Дворец был разбит. Толстые, вычерненные огнем кирпичные стены просматривались насквозь через пустые проемы окон. За стенами, как и снаружи, сугробами лежал снег. Но глубокие подвалы с крепко заделанными окнами сохранились. Понадобилось много часов, чтобы обойти, осмотреть эти каменные коридоры и залы, освещая себе путь фонарями.

Почему мусор, наваленный возле котлов парового отопления, заставил Леонида Мелешева насторожиться? Везде словно бы одно и то же — осыпавшаяся штукатурка, трещины в стенах, заиндевелый кирпич и покореженные ржавые трубы. Но куча в углу большого подвала, возле котлов, как-то нарушала общую картину. Сержант Мелешев остановился. Он еще толком не понимал, в чем дело.

— Постой! — окликнул он товарища, шедшего рядом. — Тут надо как следует посмотреть.

Мелешев выбрался из подвала. Стоял морозный зимний день, искрился снег на широком дворе, и после темени подземелья этот свет казался нестерпимо ярким.

«Там бы так», — подумалось Мелешеву. Он нашел окно подвала, где стояли котлы, и отбил доски. Потом вернулся прежней дорогой.

— Ну что?

Второй минер тоже глядел на кучу мусора в углу. Теперь при свете дня было уже видно, что она набросана недавно.

— Будем работать по очереди, — распорядился сержант и первым стал разбирать мусор, осторожно откидывая каждый обломок кирпича, каждый ком известки. Лишь когда убрали всю огромную кучу, открылась бетонная яма. Что-то сверкнуло в вей медью.

— Гляди-ка, — медленно проговорил Мелешев, очищая тяжелый артиллерийский снаряд, — да тут их уйма!

Яма была наполнена снарядами и баками с артиллерийским порохом. Между ними Мелешев обнаружил толовый заряд с взрывателями и детонаторами. Затем еще один… От обоих зарядов, — теперь это было отчетливо видно, — тянулись проволочки-оттяжки к потолку, к котлам и в следующий отсек подвала. Хорошо, что минеры не пошли туда сразу…

Мелешев стал кусачками перерезать одну за другой оттяжки.

— Быстро доложи командиру, — послал он своего напарника.

Петров пришел в подвал, когда Мелешев извлекал взрыватели.

— Да тут же настоящий артиллерийский склад!

Это и был склад. Тяжелая батарея немцев, обстреливавшая Ленинград из Стрельпы, хранила здесь боезапас. Землянки фашистских артиллеристов обнаружили совсем близко от дворца на берегу речки. Они были основательные, с крышей в три наката, с дорогой мебелью, украденной, должно быть, из дворца. Уходя, фашисты все бросили. Чувствовали, что их окружают. На столах еще стояли открытые банки французских сардин, картонные коробки с бурым искусственным медом и буханки хлеба в промасленной бумаге, на которой была аккуратно отпечатана дата выпуска. Выходило, что хлеб, недоеденный гитлеровскими артиллеристами, выпекли два года назад.

В землянке на столе лежал большой планшет, где были аккуратно размечены улицы, площади и дома Ленинграда. Красные кружки обозначали цели. Цель номер 73 — угол Невского и Садовой, цель номер 63 — Институт охраны материнства и младенчества… Рядом брошен журнал с данными для стрельбы. Гитлеровские артиллеристы и его не успели прихватить, а может, понимали, что он им уже никогда не пригодится, не достать теперь им целей, по которым били три года.

Вывезти свой артиллерийский склад из подвала Константиновского дворца фашисты и подавно не успели, но они заранее превратили его в гигантский фугас. Саперы извлекли из подвала 59 снарядов крупного калибра — по 150 миллиметров, несколько тонн артиллерийского пороха в железных ящиках, десятки противотанковых мин…

«Сколько народа могло тут побить! Даже представить страшно. На всех, кто расквартирован поблизости, хватило бы», — думал Егор Сергеевич, подсчитывая запас взрывчатки, извлеченный из дворцового подвала. В это время его и вызвали к командиру батальона.

Через несколько минут Петров со своей командой уже ехал к станции Володарская, туда, где лейтенант Щипунов обнаружил фугас. Он был очень основательно замаскирован, и много людей прошло мимо, а вот острый поморский глаз лейтенанта Щипунова что-то заметил. Впрочем, может быть, и Щипунов прошел бы, но накануне случился взрыв фугаса недалеко от этого места — в поселке Ленина.