Эрин Хантер - Тьма наступает

— Стая никогда не бросает своих, — повысила голос Лапочка. — В хорошей стае каждая собака полезна, для каждого найдется дело по силам.

— Вот именно! — поддержала ее Кусака. — Не все должны охотиться или драться. Солнышко и Нытик могут стать ушами и глазами стаи.

— У Солнышко замечательный нюх, — заступился за свою подругу по стае Микки. — Из нее выйдет отличная патрульная собака, вот увидите! Она раньше всех чует опасность.

— Правильно, — согласилась Лапочка. — Они могут стеречь лагерь, когда другие собаки отправятся выполнять свои обязанности.

Но Прыгушке будто колючка под хвост попала. Громко фыркнув, она резко повернула голову и щелкнула зубами на Нытика, который с жалобным визгом откатился в сторону, зажав хвост между лапами.

В отличие от Нытика, Солнышко не собиралась молча сносить оскорбления. Вскочив с песка, она распушила свою свалявшуюся шерстку и грозно посмотрела на Прыгушку.

— Ой-ой, кто это тут обуза? — визгливо протявкала она. — Ты сама обуза, глупая болтушка-Прыгушка! Языком болтать ты мастерица, да только — ой-ой! — что-то я не видела, чтобы ты так же храбро дралась с лисами! Ты только лаяла да шум поднимала, а когда до дела дошло, то — ой…

Похоже, Прыгушка только того и дожидалась.

— Да как ты смеешь так со мной разговаривать, бессмыслица! — взорвалась она, бросаясь на Солнышко.

Лапочка вскочила и встала между ними.

— Хватит! Немедленно закройте пасти — обе! — рявкнула она.

Прыгушка послушно отбежала, опустив голову.

— П-прости, — пробурчала она, не смея оспорить приказ заместительницы Альфы. Но счастливчик видел, что шерсть на Прыгушкином загривке все равно стоит дыбом, а глаза мечут молнии.

И тут из густой тени под скалой вышел Альфа. Приблизившись к съежившейся в комок Прыгушке, он угрожающе оскалил клыки.

— Ссоры? — прорычал он, щуря желтые глаза. Прыгушка затряслась как лист. — Бессмысленные ссоры?

Прыгушка замотала головой, униженно распластавшись на животе. Альфа презрительно взмахнул хвостом и отошел.

Счастливчик разинул пасть, пораженный чудесным преображением полуволка.

«Он снова стал Альфой! — недоверчиво подумал он. — Как будто ничего не было!»

Ободренная поддержкой Альфы, Солнышко уже собралась радостно заойкать, но поймала взгляд Прыгушки и прикусила язык.

Прыгушка смотрела не на нее, а куда-то в сторону.

— Куда это он уползает? — оглушительно залаяла она.

Все собаки разом повернулись и увидели Нытика, тихонько крадущегося из лагеря. Услышав окрик Прыгушки, он испуганно подпрыгнул и замер, втянув голову в плечи.

— Удрать решил, да? — зашлась в лае Прыгушка, наконец-то нашедшая, на кого можно безнаказанно излить свое накопившееся раздражение. — Трус! Бросаешь стаю в трудное время!

— Трус! Трус! — хором залаяла стая. — Трус!

«Страх и усталость очень легко превращаются в гнев», — подумал Счастливчик, глядя на разбушевавшихся собак.

Бруно первый перестал лаять и, подскочив к трясущемуся Нытику, цапнул его за бок. Цапнул неглубоко и несильно, но Нытик заверещал так пронзительно, будто его убивают, и бросился к скале. Здесь он прижался к камням и затрясся всем телом, щелкая зубами.

— Что на тебя нашло? — рявкнула Белла на Бруно, который бросился к визжащему псу. — Прекрати!

Бруно мгновенно остановился и попятился назад.

Счастливчик почувствовал подступающее отчаяние. В такое тяжелое время, когда воздух все еще дрожал от недавнего воя, а вдалеке стоял черный дым, собаки не нашли ничего лучше, как бросаться друг на друга! И это после того, как они чудом унесли лапы из старого лагеря!

Только Хромой не принимал участия в общем скандале, он обессиленно лежал на песке, боясь потревожить покалеченную лапу. Счастливчик увидел, как Стрела подошла к Лапочке и что-то шепнула ей на ухо. Слов Счастливчик не расслышал, зато увидел, что обе собаки не на шутку встревожены, а Лапочка несколько раз настороженно посмотрела в его сторону. Счастливчик склонил голову набок.

«Что там происходит? Неужели Лапочка все еще сердится на меня за то, что я помогал Собачкам-на-поводочке?»

Луна вылизывала щенков, жадно сосущих ее живот, а Порох стоял рядом, следя, чтобы распаленные лаем собаки не подскочили ближе и не наступили на его детей. Наконец, в свару вмешался Альфа.

— Молчать, все! — рявкнул он. — Расскулились, как дворовые шавки! Мне надоели ваши вопли!

Его грубый окрик был обращен прежде всего Бруно и нескольким другим, наиболее горластым собакам, но Порох почему-то тоже вздыбил загривок.

Грозный рык Альфы так напугал Носишку, что она затряслась и запищала, бросив материнский сосок. Оба щенка перестали есть и заскулили, несмотря на все увещевания Луны. Измученная собака подняла глаза на Пороха.

Счастливчик увидел, как они безмолвно переглянулись, потом Порох решительно подошел к Альфе.

— Полегче! — буркнул он. — Ты щенков перепугал, они есть перестали!

Полуволк резко повернул голову и впился взглядом в Пороха. Но коренастый бурый пес не дрогнул, он только шире расставил лапы и напряг загривок, давая понять, что готов принять любой вызов.

В животе у Счастливчика похолодело. Вот это было уже по-настоящему опасно. Открытое столкновение Альфы с членом стаи — тем более, таким сильным и пользующимся уважением, как Порох — грозило окончательно подорвать порядок.

Тогда стаю начнут раздирать драки, ссоры, кровавые столкновения всех со всеми.

Несколько мгновений Альфа и Порох молча стояли друг перед другом, а остальные в испуганной тишине смотрели на них.

Порох сдался первым. Он отвел глаза и опустил голову. Альфа грозно зарычал — и Порох покорно попятился. Это была окончательная капитуляция.

Довольный Альфа поднял голову и торжествующе обвел глазами стаю, словно предлагал всем желающим выйти и поспорить с ним.

Но никто не посмел даже взглянуть ему в глаза.

Дейзи прильнула поближе к Счастливчику.

— Почему все должно быть так трудно? — грустно прошептала она, повесив уши. — Каждый раз, когда мы пытаемся где-то обосноваться, случается какая-нибудь беда, и нам приходится сниматься с места. Здесь мне совсем не нравится! Холодно, сыро, еды нет, а мы все голодные.

Счастливчик облизал ей уши.

— Выше нос! — сказал он. — Я знаю, тут не слишком уютно, но попробуй взглянуть с другой стороны. Мы убежали от черной тучи, у нас есть крыша над головой и вдоволь чистой воды. Разве это плохо? А завтра будет еще лучше.

Микки, услышавший их разговор, уныло заскулил.

— Мы только и делаем, что убегаем да прячемся! Сколько лагерей мы уже сменили? Не успеем обжиться, как снова приходится бежать, унося лапы от очередной напасти. Нет, в городе все было иначе!