Эрин Хантер - Тьма наступает

Собака-Солнце бежала над Свирепой стаей, спешила спуститься в свое логово на ночлег. Счастливчик посмотрел в ясное голубое небо. Как кругом может царить такой покой, когда на земле творятся страшные дела? Он вспомнил бурю, однажды напугавшую его щенячью стаю, и то, как они искали защиты под боком у своей Мамы-Собаки. Тогда Небесные псы разгулялись не на шутку… Может быть, они все-таки сильнее всех других Всесобак?

«Могучие Небесные псы, пожалуйста, защитите моих маленьких друзей!»

Вертушка вдруг извернулся, просунул голову между двух Свирепых псов и в последний раз печально посмотрел на Счастливчика. Тот едва удержался, чтобы не заскулить.

Огромным усилием воли Счастливчик заставил себя склонить голову, открыть пасть и помахать хвостом. Он хотел подбодрить малыша, дать ему силы выдержать грядущие испытания.

Но его сердце разрывалось от горя, и черная туча страшного предчувствия уже затмевала надежду.

Густой туман повис на ветках сосен, расползся по лугу и накрыл его косматой серой шкурой. Свет Собаки-Луны слабо просачивался на землю, но звезды скрылись в густой пелене.

Счастливчик сидел под соснами и тупо смотрел куда-то перед собой. Острые клыки поднявшегося ветра кусали его за шкуру, но он не чувствовал холода. Он ждал щенков, хотя прекрасно знал, что они не вернутся. Несколько раз Счастливчику казалось, будто он различает в тумане их темные силуэты, слышит радостный лай и топот лапок по мягкой земле. Но это всего лишь ветер шелестел в ветвях окутанных туманом деревьев, это лишь серые тени скользили по земле.

Счастливчик со вздохом растянулся в траве. Щенки сейчас были уже далеко, наверное, они спали где-то на новом месте. Смогут ли они прижиться в своей жестокой стае? Даже глупый упрямый Ворчун, несмотря на всю свою заносчивость, был гораздо добрее, чем ему казалось. Не говоря уже о Лизушке, которая так многому научилась в стае…

Счастливчик застонал, подумав о бедном маленьком Вертушке.

После ухода Свирепых собак в лагере Альфы воцарилась непривычная тишина. Микки ушел к Марте, которая в одиночестве сидела возле опустевшей подстилки щенков. Порох повел охотников в лес, Прыгушка, Стрела и Дейзи отправились в патрулирование. Этим вечером стая поела раньше обычного и в полном молчании. Альфа первым удалился в пещеру, за ним потихоньку потянулись остальные. Никто даже не обмолвился о Великой песни, и Счастливчик был этому рад.

«Не знаю, сможет ли эта стая когда-нибудь оправиться от пережитого позора, — мрачно думал он. — Возможно, скоро они снова, как ни в чем не бывало, начнут благодарить Всесобак и прославлять все живое, но я не хочу петь вместе с ними. Я не готов разделять великую тайну общности с теми, кто трусливо предал маленьких щенков!»

Счастливчик почувствовал приближение Лапочки раньше, чем увидел ее. Она бесшумно поднялась по склону холма и, как призрак, выступила из густого тумана. В груди у Счастливчика что-то встрепенулась, какое-то непонятное чувство охватило все его существо. Но он даже не повернул головы к Лапочке.

Она подошла и села рядом с ним.

— Полагаю, теперь ты снова уйдешь.

Это было скорее утверждение, чем вопрос, поэтому Счастливчик решил не отвечать. Туман медленно обвивал ветви сосен, волнами колыхался над травой. Помолчав немного, Лапочка заговорила снова.

— Ты ведь Одиночка, верно? Когда мы с тобой познакомились, ты постоянно повторял это. Со стаей — любой стаей — тебя связывает только чувство долга, ответственность за чье-то благополучие… Раньше ты заботился о Белле и Собачках-на-поводочке потом о щенках. А теперь, когда они ушли… — Счастливчику показалось, будто в голосе Лапочки прозвучало сожаление. — Я знаю, ты по природе не стайный пес. Я не рассержусь, если ты снова уйдешь, Счастливчик. Теперь я понимаю, что тобой движет. Я тебя прощаю.

Счастливчик передернул ушами, молния раздражения пробежала по его хребту, обожгла грудь.

— Ты меня прощаешь? — оскалился он. — Ах, как это великодушно, Бета! Как мудро!

Он повернулся и в упор посмотрел в ее блестящие глаза, светившиеся в тумане.

Лапочка опешила. Она явно не ожидала такого отпора.

— Я… я не хотела тебя обидеть, Счастливчик! Я только подумала… ты ведь не хочешь остаться в стае, правда?

— Какое имеет значение, чего я хочу и чего не хочу? — взорвался Счастливчик. — Я хотел помочь щенкам, но их забрала Свирепая стая. Я не хотел их отдавать — но мне пришлось это сделать. Ради чего? Зачем? Ах да, я забыл — затем, что так захотела твоя прекрасная стая! Самая храбрая, самая мудрая и самая прекрасная стая, по сравнению с которой я всего лишь отщепенец, одиночка, не заслуживающий доверяя!

Он гневно уставился на Лапочку и даже обрадовался, увидев боль в ее глазах.

— Что, разве не так? Я видел, во что превратилась твоя бесценная стая при виде Свирепых собак, — но вы решили, что щенков нужно отдать этим убийцам! Ради блага стаи, все ради стаи! Ты помнишь, как Сталь обошлась с Дейзи? Она едва не перегрызла ей горло, а ведь Дейзи в три раза меньшее ее и не сделала ничего плохого! А щенки… они маленькие. Да, Ворчун маленький упрямец, а Лизушка ведет себя чересчур самоуверенно, но ведь они совсем маленькие!

Он отвернулся и уставился в туман, клубами наступавший со стороны озера.

— Я понимаю, что ты чувствуешь, — тихо сказала Лапочка. — Но… Альфа этих собак сказала, что она их Мать-Собака. Разве мать может причинить зло своим детям?

Счастливчик промолчал, думая о мертвом теле Матери-Собаки, лежавшем под крыльцом. Он снова вспомнил мертвого щенка с белой отметиной на шее.

«Нет, это не ее щенки, но Сталь, кажется, отчаянно хочет о них заботиться. Может, оно и к лучшему?»

Наверное, так оно и было, но что-то не позволяло Счастливчику перевести дух. Что-то во всей этой истории пугало его. Если Сталь так нуждалась в щенках, почему ее стая бросила их умирать от голода? И — самое главное — как погибла Мать-Собака?

— Не знаю, Лапочка, — грустно вздохнул он.

Как он мог объяснить ей холодный страх, поселившийся в его животе, или горечь, царапавшую горло?

— Значит, ты скоро уйдешь? — снова спросила Лапочка. — Не обижайся, я… я не против, просто… Мне не хочется, чтобы ты ушел, не простившись. Скажи мне, когда надумаешь, ладно? На этот раз я хочу попрощаться с тобой.

Счастливчик сердито покосился на нее.

— Разве я говорил, что собираюсь уйти?

Прекрасная узкая морда Лапочки едва виднелась в тумане, только ее глаза светились в темноте.