Ник Пайенсон - Наблюдая за китами [Прошлое, настоящее и будущее загадочных гигантов]

Мы соскребли породу, чтобы оценить размеры находки. К парковке придется тащить ее по лестнице, несколько пролетов вверх. К сожалению, зубы кашалота не сохранились, только глубокие бороздки на нёбе, где они когда-то удерживались на месте связками. Тем не менее я и такого ориктоцета никогда не находил в этих скалах. Я снял футболку и сделал из нее переноску.

Пока мы выкапывали блок, я время от времени бросал взгляд на сына, который швырял камни в прилив, не зная, чем заняться. Я подумал, что однажды, 15 млн лет назад, этот череп принадлежал настоящему живому кашалоту. Он жил, питался, был частью исчезнувшей экосистемы. Я задумался об этом ките, и в голову полезли вопросы, на которые палеонтологам так трудно ответить: была ли это самка кашалота, чья-то мать? Член китового общества со своей культурой? Смог бы этот миоценовый кит сегодня общаться со своими потомками? Спал ли он вертикально, в плавающем чуть ниже поверхности лесу левиафанов, как это иногда делают кашалоты? [359] На самом деле так спят кашалоты по всему миру. Пока не ясно, спит ли при этом только половина их мозга (так называемый однополушарный сон), как у дельфинов в неволе, — никто еще не делал электроэнцефалограмму дикому киту. См.: Patrick J. O. Miller et al. «Stereotypical Resting Behavior of the Sperm Whale», Current Biology 18 (2008): R21–23).

Мы индивидуализируем китов, пытаясь узнать их, разгадать их тайну, даже если имеем дело с фрагментом черепа, или с уникальным профилем звуковой волны щелчка, или с характерным пятном на хвостовом плавнике. Мы даем отдельным китам имена или буквенно-цифровые обозначения, чтобы отличать их от родственников, как будто это каким-то образом поможет нам проникнуть в их истории и жизни. Отдельные киты важны, в конце концов именно отдельные особи несут звания рекордсменов: самый большой, самый глубокий, первый и — иногда — последний.

А вот как работает наука: соберите вместе отдельных особей по конкретному вопросу или критерию, и вы сможете выстроить широкую картину, которая сделает китов чуть понятнее. Я беру череп или кость и спрашиваю: «Кто ты?» Это моя отправная точка. И я знаю, что не одинок — тот же вопрос ученые задают кусочку ткани, извлеченному из дротика для биопсии или дельфину в неволе, глядя на него сквозь смотровую панель аквариума. Кто они? В конечном итоге именно это мы хотим знать о китах.

Поздно вечером, когда сын уже спал в своей кроватке, я отвез находку в свою лабораторию в Национальный музей естественной истории в центре Вашингтона. Подогнав тележку к припаркованной машине, я в темноте переложил в нее блок, все еще завернутый в мокрую футболку. Еще несколько часов назад ископаемое было анонимным куском кости, застрявшим в мергеле. Теперь его подготовят, очистят, измерят, изучат и сохранят для будущих поколений. Оно получит собственный каталожный номер — USNM 559329, — а моего сына внесут в базу как человека, нашедшего ископаемое. Находка пополнит ряды тысяч других ископаемых образцов в Смитсоновском институте, у каждого из которых есть история. Эти истории — открытия, которые еще предстоит совершить: одни обыденные, другие могут навсегда изменить учебники. Вот почему наука так увлекает. Чтобы вытянуть факты из неизвестности, нужно уметь задать правильный вопрос, и тогда ответ может многое рассказать о прошлом, настоящем и будущем китов.

Я думал о написании этой книги много лет. Все началось с записей, которые я вел, занимаясь наукой по всему миру. Эти наброски постепенно обретали форму, пока я ехал в качающемся вагоне метро, глядел в иллюминатор самолета, и в тихие минуты во время работы — на борту кораблей, на выходах скал и на продуваемых ветром берегах. Эти зарисовки касаются различных тем из исследований прошлых и нынешних жизней китов, благодаря чему эта книга столько же о людях, которые вносят вклад в науку, сколько и о китах. Прежде всего я очень благодарен за доброту и гостеприимство коллегам в Сантьяго, Кальдере, Лиме, Панама-Сити, Сан-Диего, Лос-Анджелесе, Бейкерсфилде, Пасифик-Грове, Санта-Крузе, Беркли, Ньюпорте, Сиэтле, Виктории, Ванкувере, Ситке, Ашоро, Мельбурне, Веллингтоне, Данидине, Сайентистс Клиффс и Рейкьявике.

Я глубоко благодарен за доверие и дух товарищества Бриджит Мэтзи, которая вместе с Эсмондом Хармсвортом разглядела нечто большее в первых фрагментах непереваренного текста. Эта книга так и осталась бы набором зарисовок, если бы не преданность Эмили Вундерлих и ее острое редакторское перо. Я очень благодарен ей за способность разглядеть рассказ в грубых осколках истории и услышать точный смысл идеи, скрытый за неудачной формой, раздражением или усталостью. Шеннон О'Нил был незаменим как художник слова, советчик и психиатр. На начальных этапах увещевания и руководство Мелани Тортороли наставили меня на правильный путь. Я знал, что эта книга попала в хорошие руки всего персонала издательства Viking. Меня постоянно убеждали их профессионализм и внимательность, в том числе терпение Хилари Робертс в области авторского редактирования. Я также благодарен за настойчивость и поддержку со стороны ключевых членов смитсоновской стороны этой книги, в том числе Кэрол Лебланк, Бригид Ферраро, Сью Перес-Джексон, Кэролайн Глисон и Эрин Старун.

Алекс Бурсма создала каждую иллюстрацию в этой книге. И каждая — оригинальное произведение, созданное из общего взгляда на мир. Алекс идеально подходила для этой задачи, не просто как художник и ученый — а она определенно и то и другое, — но также из-за ее собственных непосредственных знаний всего связанного с китами, приобретенного с помощью пневматического долота, лезвия скальпеля и шеста для мечения. Спасибо, что составила компанию.

С самого начала работы над текстом были люди, которые интуитивно понимали, почему я мог бы написать такую книгу. Счастлив человек, получивший такую поддержку, какую я получил от Ари Фридлендера, Джереми Голдбогена, Каролины Гутштайн, Криса Хелгена, Кэти Кукер, Холли Литтл, Меган Маккенны, Аарона О'Ди, Джима Пархэма, Криса Перта, Авивы Розенталь, Кэролайн Стромберг, Лесли Торн, Стива Вейера и Грега Уилсона. Каждый из вас восстанавливает исконное значение самого коммерциализированного слова нашего времени — слова «друг».

Хочется, чтобы твою книгу прочитали или чтобы ее хотя бы можно было читать. Я благодарен за поддержку и вдумчивые комментарии на разных этапах Лорен Аппельбаум, Кею Беренсмейеру, Мэтту Каррано, Дугу Эрвину, Даниэлю Эпштейну, Джереми Голдбогену, Молли Фаннон, Ари Фридлендеру, Рэнди Ирмису, Джину Ханту, Саре Хюрт, Дэйву Линдбергу, Кевину Падиану, Джиму Пархэму, Авиве Розенталь и Бобу Шедвику. Ничто не сравнится с неприкрашенными комментариями семьи. Сью Хантер, Том Хантер, Митч Хантер, Катарина Пенсон и Льюис Пенсон прочитали множество черновиков и без колебаний рассказали мне, где я ошибся. На ранних стадиях Нил Шубин, Скотт Сэмпсон, Тим Флэннери, Эд Ён, Хилари Рознер и Шон Б. Кэрролл предложили мне необходимые для написания книги советы. Отрывки о вакитах впервые появились в статье для журнала Смитсоновского университета в 2017 г. В ключевые моменты мне помогали Уэйн Клаф, Сара Гофорт, Нэнси Ноултон, Джон Кресс, Джессика Меир, Сабрина Шолтс и Лидия Пайн. В особенности хочу поблагодарить Джен и Джона Стрэйли в Ситке, а также Джона и Терри Миллер в Сан-Педро — вы не представляете, как важны для меня были наши беседы за ужином.