Антоний Фердинанд Оссендовский - В людских и лесных дебрях

Большие волны многократно перехлестывали через лодку и почти отрывали нас от нее, но нам удалось удержать равновесие.

В поселении заметили наше приключение. Тотчас же несколько людей вскочило в большую лодку, которая служила для безопасности купальщиков и, обладая только одной парой весел, начали медленно передвигаться в нашу сторону. В конце концов неопытные гребцы сломали одно весло и с громадным трудом сумели вернуться в поселение.

В это время нашу лодку несло в сторону противоположного берега. Красные скалы Кизыл-Кая становились все заметнее, и вскоре над водой показался низкий берег, поросший кустами рододендрона и высокими, острыми, как лезвие палаша, листьями ирисов.

Вскоре волны начали слабеть. Мы взялись за весла и наконец добрались до берега.

Мы не были еще никогда на склонах Кизыл-Кая. Эти горы уже издавна притягивали нас своими яркими красками и густыми кустами в глубоких расщелинах, где надеялись мы встретить крупного зверя с большей вероятностью, чем в безбрежных, однообразных степях, окружающих умирающее озеро Шира.

У нас не было в мыслях, но как оказалось, встретили мы вскоре зверей совершенно неожиданно рода.

Втянув лодку на берег и немного отдохнув после тяжелой борьбы с волнами мстительного Шира, решили мы поближе познакомиться с хребтом Кизыл-Кая, который начинался тут же у берега, зубастой красной стеной. Мы очень медленно начали подниматься все выше и выше, с трудом пробираясь через невысокие, но густые заросли рододендрона ( rhododendron ), ивы и ирисов. Вскоре со всех сторон начали срываться, с громким хлопаньем крыльев и дикими криками, куропатки. У нас не было с собой ружья, поэтому птицы улетали безнаказанно, однако не обошлось без жертв. Одна из куропаток выпорхнула почти из-под моих ног и, отлетев немного, упала в кусты, покрикивая беспокойно. Я понял, что где-то находится ее гнездо. Мы начали поиски и вскоре в нескольких шагах, среди жестких листьев ириса, заметили гнездо, выстланное сухой травой. Двенадцать маленьких серых существ, с пятнышками цвета ржавчины на хребтинах и боках, сидели, прижавшись друг к другу, внимательно глядя на нас черными поблескивающими глазками.

Это были птенцы так называемой каменной куропатки, горной или красной ( Perdrixrubra ), живущей в сухих местностях, расположенных на значительной высоте.

Едва мы успели наклониться над обнаруженным гнездом, как целая череда птенцов рассыпалась в разные стороны, как сухие листья, сорванные порывом ветра. Однако мы заметили, что, добежав до травы, они прильнули к земле и затаились. Мы устроили нападение и вскоре все птенцы попали в наши руки. Мы отнесли их в лодку и поместили в жестянку от нефти, наполнив ее предварительно наполовину травой. У нас было намерение, поместить птенцов куропатки среди стайки цыплят, которые ходили по нашему подворью в поселении. Нас занимала мысль, освоятся ли эти «дикари» в домашних условиях и привыкнут ли к курице и ее потомству.

Мы совершили этот эксперимент, а результаты были очень поучительными. Маленькие куропатки сразу пошли за наседкой, послушно прятались вместе с цыплятами под ее крылья и очень ожесточенно и победоносно сражались с более крупными цыплятами за корм. Были они сильнее, ловчее и смелее цыплят. Наиболее же нас заинтересовало такое обстоятельство, что, когда одна из куропаток сражалась, другие тотчас же бросались ей на помощь, чего никогда не делали цыплята.

В течение нескольких дней мы с интересом наблюдали всю большую семью наседки, разгуливающую по подворью, огороженному высоким деревянным забором, когда она бегала, проказничала, искала пищу, дралась и шумела. Но спустя несколько недель без следа исчезли две куропатки, через день — еще три.

Мы обыскали все углы, но нигде не нашли их, ни живых, ни мертвых. Так как ни один цыпленок не исчез, следовательно не могли мы допустить, что куропаток схватил какой-то четвероногий или крылатый хищник. Вскоре бесследно пропали еще две куропатки. Это произошло в воскресенье, а значит мы стали следить. Через некоторое время мы заметили, что две куропатки побежали к забору и начали с большой энергией копать канавку в земле между двумя досками ограждения, а затем одна за другой мгновенно выскользнули в этот тоннель и исчезли.

В течение следующих трех дней этим же самым путем и последние куропатки покинули свою приёмную мать и гостеприимное подворье, оставив наседку только с ее законным потомством.

Один из старых сибирских охотников, выслушав рассказ о моих наблюдениях, касающихся птенцов куропатки, заметил:

— Куропатки и тетерева никогда не поддаются приручению до такой степени, чтобы не убежали. Они живут в неволе, постоянно думая о свободе, и достаточно дыхания ветра из степи или леса, достаточно призыва свободных птиц, и тотчас же они отыщут способ для бегства, хотя бы это было сопряжено с опасностью для жизни. Свобода, мой приятель, это не шутка, и этого не понимает только человек!

В это время, после доставки наших маленьких узников на лодку, мы начали снова карабкаться по склонам Кизыл-Кая. Массив этого хребта составляли твердые, красные девонские песчаники, пересеченные в некоторых местах слоями окаменевших глин.

Начиная с половины подъема на хребет встречали мы широкие террасы, на которых были заметны следы волн в форме типичных складок, бока же террас с глубокими брешами и блюдцами (геология) убедительно говорили, что когда-то безумствовали здесь волны какого-то великого водного бассейна. Ибо все пространство Чулымо-Минусинских степей составляло некогда, во время далеких геологических эпох, дно Центральноазиатского Моря, которое оставило после себя многочисленные минеральные соленые озера от Урала вплоть до Большого Хингана и Куэнь-Луня. Поэтому не подвергалось сомнению, что уходящее к востоку море, имело здесь в далеком прошлом свой западный берег. Об этом говорили многочисленные раковины, а в частности белемниты (палеонтология), разбросанные значительными массами.

Словом, начиная от умирающего Шира и кончая Кизыл-Кая, мы имели перед собой великую могилу, в которой природа погребла громадное море.

Остроконечные вершины хребта возникали под воздействием ветров, дождя и морозов, которые уничтожали твердый песчаник, превращая его в пыль и песок и засыпая все больше следы моря и давно уже умерших эпох.

На вершине хребта мы нашли глубокие горные расщелины и пещеры, выдолбленные осенью мчащимся вместе с вихрями песком из пустыни Гоби. Некоторые из них были достаточно глубокими.

Приблизившись к одной из таких пещер, мы заметили внезапно выходящую из нее тонкую струйку дыма. Заинтересованные, мы пошли в ту сторону, но вдруг внезапно из пещеры выскочили трое босых мужиков в обветшалой одежде. Они начали удирать к западным склонам хребта, а когда они находились у края скал, один из них задержался и выстрелил. Расстояние было слишком большим, чтобы можно было попасть в нас, кроме того, выстрел был из револьвера, и пуля даже не долетела до нас.