Карл Сафина - За гранью слов. О чем думают и что чувствуют животные

Подобные свидетельства – это серьезно.

Прорыв – это не подтверждение того, что мы уже знаем. Это нечто неожиданное, чего мы не могли себе представить, нечто такое, что вызывает изумление и требует новых объяснений. Это нечто такое, что многие люди отвергают или осуждают. Пока оно не оказывается истиной. Поэтому я не тороплюсь не только верить, но и отвергать. Многие рассказы заставляют меня присоединиться к категории тех, кто говорит: «Я просто не знаю». А это не так просто.

Если человек несколько десятилетий посвятил наблюдениям за животными, его свидетельства нельзя недооценивать. Дельфины, печально сопровождающие катер с умершим на борту, другие дельфины, прерывающие трапезу, чтобы окружить самоубийцу в нескольких милях от берега… Людям очень трудно понять, что это значит.

Как объяснить факты неожиданного перемирия, одностороннего мира? Мне кажется, что от признания отсутствия агрессии до идеи, что косатки сознательно приняли решение сопровождать, а иногда и защищать потерявшихся людей, огромное расстояние. Что думают косатки? Как получилось, что все живущие на свободе животные договорились о миролюбии по отношению к нам? Может быть, вопреки нашему непомерному самомнению древние «невежественные суеверия» коренных народов – это не суеверия, а точное отражение действительности? Их ненаучные представления стали результатом долгого опыта проживания рядом с косатками, а также более объективны, чем то, что можем предъявить мы: предрассудки, гарпуны, пули и необоснованные страхи. До того как познакомиться с этими историями, я был настроен скептически. Теперь моя уверенность поколебалась. Я отказался от неверия. Непривычное для меня чувство. Эти рассказы словно открыли двери, которые я запер, двери к величайшему достижению разума: простому чувству восхищения и открытости к переменам.

Дома, в кабинете, Кен подключает камеру к компьютеру. За годы, которые он посвятил наблюдениям за косатками, техника совершила стремительный скачок от черно-белой пленки до цифровой фотографии. Что еще изменилось?

– Мы им уже надоели, – говорит Дэйв. – Они прошли ту стадию, когда хотели общаться с каждой лодкой.

– А если они захотят приблизиться к нам, – прибавляет Кен, – то непременно появятся копы.

Кен часто свистел особым образом: «мой опознавательный свист» – так говорит он. Чтобы помочь косаткам узнать его. Теперь ему нельзя так делать.

Раньше можно было отстреливать косаток, преследовать и ловить их без разрешения властей. В наши дни незаконно даже свистеть. Нельзя делать ничего, что «может изменить их поведение».

Джазовый музыкант, новатор (и наш общий друг) Пол Винтер играл на саксофоне Баха в специальную стальную трубу, прикрепленную к борту надувной лодки Александры Мортон. Огромный самец по кличке Красавчик отделился от проплывающего стада, приблизился к нам и плыл рядом, пока Пол не закончил играть. «Когда музыка смолкла, – писала Мортон, – Красавчик издал долгий, протяжный свист, выдохнул и исчез».

Теперь это незаконно.

Конечно, недопустимо, когда участники холостяцкой вечеринки преследуют косаток, кричат и бросают в них банки из-под пива. Но иногда меры защиты животных выглядят чрезмерными – и направленными против тех, наблюдать за кем очень легко, то есть против исследователей.

– Это плохо, – говорит Кен, – потому что мы интересны косаткам. Границы этого интереса могут простираться дальше, чем мы можем представить.

Если косатки хотят взаимодействовать на собственных условиях и в удобное для них время, значит ли это, что мы все равно их беспокоим?

– Я категорически утверждаю, – подчеркивает Кен, – что никогда не беспокоил ни одну косатку. Я решительно на их стороне.

Мы делим эту планету с существами, чей любознательный разум мирно стремится к нам. Мы отвечаем тем, что строим барьер якобы для их защиты, одновременно уничтожая их пищу и разрушая их слух. Что это – дьявольский план? Нет. Просто недомыслие. Человеческий мозг этого не постигает.

В Бахе, в Мексике, бизнес экотуризма, основанный на близком общении с серыми китами, помог защитить их родильные лагуны от промышленного освоения. Вместо барьера – приглашение, которое посылают сами киты.

Большая часть лагуны закрыта для лодок. Остальную территорию разрешено посещать несколько часов в день. Приватность китов никто не нарушает, если они этого не хотят. Но некоторые из них предпочитают подплывать к лодкам вместе со своими детенышами. В Соединенных Штатах и Канаде за попытку погладить кита можно оказаться в суде. Но в Бахе, если вы не гладите китов, они уплывают к более общительным людям. Побывав там, я окончательно убедился в преимуществе этой системы. Вне всякого сомнения, она помогает понять китов – и по этой причине полезна для них. Для слонов, волков, китов и многих других животных близкий контакт помог заменить страх и ненависть на более глубокое понимание, и это лучше для всех. Законы, запрещающие проигрывать музыку или свистеть китам, нисколько не мешают людям уничтожать их. На самом деле в необычное новое время, когда животные нуждаются в политической поддержке, чтобы выжить, такое навязанное отчуждение лишь ускоряет их уничтожение.

В наши дни киты гораздо более рассредоточены и реже встречаются в районе островов Сан-Хуан.

– Старые добрые времена уже не вернутся, – сокрушается Кен.

Он имеет в виду 80-е годы. Он сам был моложе, популяции лосося хватало, численность косаток восстанавливалась, а не уменьшалась. Но на самом деле для косаток хорошие времена закончились еще раньше. По меньшей мере с конца XX века люди убивали их как конкурентов, вылавливали для развлечения, лишали их пищи, загрязняя реки, в которых нерестится лосось, и увеличивая промысел рыбы.

В 1874 году капитан китобойного судна Чарльз Скэммон так писал о косатках: «В какой бы части света вы их ни встретили, они всегда как будто ищут, что бы разрушить или сожрать». Такое впечатление, что он писал о своем китобойном флоте. Косатки иногда охотятся на больших китов, но после миллионов лет убийств в океанах остались миллионы китов. А вот к тому времени, как занятие Скэммона и его товарищей попало под запрет, киты почти закончились.

Старые косатки должны помнить те времена, когда большинство людей боялись и ненавидели их. Кто поверит, что кит-киллер не воспользуется любой возможностью, чтобы напасть на человека? Рыбаки, которым они составляли конкуренцию, стреляли в них без всяких угрызений совести – и безнаказанно. В 1973 году инструкция по подводному плаванию ВМФ США утверждала, что косатки «будут нападать на людей при первой же возможности». В 1969-м в книге «Человек как добыча» косатки назывались «самыми крупными из известных людоедов». Главная проблема подобных заявлений – полный отрыв от реальности.