Джейн Лавик-Гудолл - Соло. История щенка гиеновой собаки

Примерно через час Ведьма закончила свою работу и улеглась в зелени содомского паслёна. Стояла глубокая тишина — только стрекотание кузнечиков, вой гиены где-то вдалеке да тихое шуршание озарённых луной трав, которых коснулся нежный ночной ветерок…

Стая не трогалась с места всю ночь — ясно было, что до следующего вечера она никуда не денется,— и мы с Джеймсом часов в десять утра отправились домой сообщить добрые вести. И снова, прежде чем мы успели раскрыть рот, нас выдали наши лица. С того дня мы с Джеймсом стали по очереди наблюдать за собаками.

Прошёл примерно месяц с тех пор, как Ведьма расчистила нору. За это время стая не раз уходила в охотничьи походы километров за пятнадцать и дальше, иногда не возвращаясь по три дня. Ведьма возглавляла эти походы, но, видимо, охота увлекала её гораздо меньше, чем остальных собак, поэтому она предоставляла охотиться самцам. А вот гиен она гоняла с истинной страстью: из-за них она иногда позволяла себе отклониться от намеченного пути метров на сто, а вся стая шла за ней по пятам.

Однажды Ведьма даже привела собак прямёхонько к логову гиен и устроила с хозяевами яростную свалку. Собаки, испуская щебечущие крики, раз за разом бросались на массивных, неповоротливых врагов. Гиены с дикими истерическими воплями крутились на месте, стараясь уберечь свои уязвимые крупы от молниеносных укусов собак. Через пять минут многие гиены были сильно изранены и по задним ногам у них струилась кровь. Внезапно собаки отступили, побежали прочь и почти сразу занялись охотой.

Через день-два Ведьма опять привела собак к выбранному ею логову и сразу же бросилась осматривать нору. Казалось, она проверяла, не поселилось ли в норе за время её отсутствия какое-нибудь другое животное. Убедившись, что всё по-прежнему в полном порядке, она некоторое время возилась под землёй, продолжая готовиться к предстоящему событию.

Немного погодя Ведьма вывела стаю на очередную охоту. Мы заметили, что во время этих вылазок Ведьма иногда останавливалась и отмечала траву несколькими каплями мочи, а Распутин, который стал доминирующим самцом вместо Стрижа, неизменно оставлял и свою отметку на том же месте. Это поведение, а также постоянные стычки с гиенами указывали на то, что походы предпринимались, чтобы утвердить права стаи Чингиз-хана на свою территорию. Любая стая собак, которая забредёт в эти места, прочтёт недвусмысленные знаки и не станет больше сюда соваться. А гиены очень быстро научились с уважением относиться к острым зубам и молниеносным атакам гиеновых собак.

Недели за две до рождения щенят у Ведьмы как будто снова началась течка: Распутин ходил за ней следом, и они несколько раз спаривались. Мы не знаем, отчего самка гиеновой собаки становится в это время привлекательной для самцов; насколько мне известно, это чрезвычайно редкое явление среди млекопитающих. Гиеновые собаки обычно проводят, жизнь в скитаниях по необозримым просторам, и самцам трудно усидеть на месте несколько недель подряд, дожидаясь появления щенков. Вероятно, будущей матери необходим ещё какой-то способ удержать стаю возле себя. В таком случае «ложная течка», привлекающая доминирующего самца, вполне достигает цели. Одно бесспорно — и Жёлтый Дьявол и третий самец в это время были очень привязаны к Ведьме, подолгу оставались возле неё, а иногда вообще не отходили от неё ни на шаг. Какой бы ни была причина, но это явление часто отмечалось среди щенных самок гиеновых собак — мы своими глазами наблюдали ещё два подобных случая.

Однажды вечером, когда догорел алый закат, собаки, как обычно, поднялись и приступили к обряду приветствия — они щебетали, как птицы, лизали и покусывали друг другу губы, виляли хвостами, прижимали уши. Чаще всего это означает, что стая собирается на охоту.

Случается, что несколько особенно нетерпеливых собак начинают будоражить других, пока те ещё мирно отдыхают. В таких случаях все собаки вовлекаются в общую суету, но через некоторое время снова ложатся и продолжают прерванный отдых. Нетерпеливые собаки иногда даже уходят, по возвращаются, увидев, что стая за ними не пошла. Немного позже они вновь повторяют свою попытку.

Однако в этот вечер нам казалось, что всей стае не терпится поскорее выступить в поход, и когда экстаз приветствий прошёл, собаки тронулись рысью и исчезли в наступающих сумерках. Но две из них остались на месте — Ведьма и Жёлтый Дьявол. Стоя бок о бок и негромко поскуливая, они смотрели вслед убегающей стае. Густые кусты скрывали располневший живот Ведьмы. Вдруг она опустила голову к земле и несколько раз позвала на помощь.

Стая уже отбежала метров на сто, и в полутьме собаки были едва различимы. Ведьма снова опустила голову, и её зов далеко разнёсся в вечерней тишине. В бинокль я видел, как Фея оглянулась. Но другие собаки, на секунду приостановившись, побежали дальше, и Фея, чуть-чуть помедлив, последовала за ними.

Ведьма в сопровождении Жёлтого Дьявола направилась было за стаей, по, не пробежав и десяти метров, остановилась и вновь позвала. На этот раз задержалась вся стая — собаки повернули головы в сторону норы. Ведьма некоторое время смотрела на них, затем тяжело поплелась к будущей детской. У входа она обернулась и стала пристально глядеть вслед стае.

Целый час ни Ведьма, ни стая не могли принять окончательное решение. Немного пройдя в сторону собак, Ведьма, за которой неизменно следовал Жёлтый Дьявол, каждый раз возвращалась к логову. Стая тоже время от времени прибегала назад, и некоторые собаки даже ложились. Вскоре какая-нибудь из них поднималась и решительно отправлялась в путь, а вслед за ней — и вся стая. Но отойдя на небольшое расстояние, собаки останавливались и оглядывались. Наконец они растворились в темноте, оставив Ведьму и Жёлтого Дьявола в одиночестве. Те молча стояли у входа в нору, всматриваясь в ночную тьму. Потом легли, и заросли содомского паслёна скрыли их от наших глаз.

Ночь была безлунная, и хотя звезды сияли ярко, их свет был слишком слаб, чтобы можно было что-либо разобрать. Через некоторое время я услышал, как кто-то тяжело протопал мимо машины, а потом стал с сопением принюхиваться. Я включил фары. Две гиены, толкая друг друга толстыми боками, стояли, засунув морды в нору.

Внезапно они с дикими, напоминающими истерическое хихиканье воплями, поджав хвосты, бросились одна за другой прочь от норы. Этот «хохот» выдал их страх — Жёлтый Дьявол совершенно беззвучно бросился на гиен и, быстрый, словно молния, стал кусать их за толстые зады. Только пыль взвилась в лучах фар, когда одинокий пёс бросился на врагов, и его рычание и щебет доносились до меня вместе с рёвом и хихикающими воплями гиен. Иногда слышалось лязганье зубов. У Жёлтого Дьявола было несомненное преимущество в скорости, но всё же он был один против двоих — Ведьма оставалась в норе.