Владимир Бардин - Еще одно путешествие на край земли

На такой плоскодонной барже-самоходке удобно плавать по мелководью среди многочисленных рифов и мелей.

Немного спустя подошла долгожданная самоходка. На ней прибыло местное начальство. Вскоре стало известно, что переговоры «на высшем уровне» прошли удачно. Один из руководителей французской базы в прошлом принимал участие в советской антарктической экспедиции, ходил с нашими ребятами на снегоходах на станцию Восток. А полярники не забывают старой дружбы. Так что нашему заходу здесь, без сомнения, искренне рады, и встреча не будет иметь ничего общего с сухим, официальным визитом.

Из достоверных источников просочились сведения, что галантные французы особо пригласили на берег представительниц прекрасного пола, заверив пассажирского помощника, что они гарантируют им полную «дипломатическую» неприкосновенность.

Это сообщение вызвало веселый переполох среди наших прелестниц, и они, не дожидаясь официального, распоряжения, побежали принарядиться. А мы не мешкая собрались в маршрут, предвкушая удовольствие вволю побродить по острову.

На барже до берега пять минут хода. От встречного ветра на глазах слезы. Небо вновь обложило облаками. Но грех жаловаться: погода для этих мест приличная.

Самоходка упирается в причал. Мы молодцевато соскакиваем, делаем пять-шесть легких пружинистых шагов по настоящей земле и едва не спотыкаемся о тюленей, лежащих вдоль берега, словно вынесенные водой бревна.

Вот они, морские слоны! Глаза разбегаются. Пухлые, серо-зеленые туши неподвижно распростерлись на прибрежной гальке. Отдельные экземпляры длиной в несколько метров весят наверняка больше тонны, но есть и «малыши» — на 200—300 килограммов. Я знал, что самцы достигают в длину более шести метров при весе до двух тонн; и искал глазами такого разъяренного гиганта: должен же он ревниво реагировать на наше вторжение. Но весна была позади, страсти утихли, или, возможно, морской слон не увидел в нас достойных соперников. Так или иначе, но владелец гарема так и не объявился. Самки продолжали лежать, полузарывшись носами в коричневые водоросли. Порой они приподнимали головы и флегматично смотрели на нас. С неохотой, словно делая одолжение, открывали пасти и что-то по-своему бормотали. Некоторые толстухи расплылись под собственным весом и походили на комические чудовища. На их мордах застыло уморительное извиняющееся выражение. Время от времени слонихи издавали странные булькающие звуки, как будто, захлебываясь, пили частыми глотками, или тяжко вздыхали, словно жалуясь на нелегкую гаремную жизнь. Другие вполне удовлетворенно посапывали или с наслаждением почесывались, а одна великанша вдруг плаксиво скорчила морду, сморщилась и неожиданно громко чихнула.

На берегах Кергелена царство тюленей. Основная часть территории архипелага объявлена заповедной. Морские слоны, варварски уничтожавшиеся в прежние времена, теперь находятся под охраной закона.

Тюлени подпускают к себе совсем близко.

Геологов в маршрут по острову взялся сопровождать молодой сотрудник станции, назвавшийся Мишелем. Блондин, с прекрасными до плеч волосами и благостным лицом, он походил на херувима. Мишель гордо заявил, что в нем есть доля славянской крови. Срок зимовки у Мишеля подходил к концу, и настроение у него было отменное. Во всяком случае так можно было подумать, судя по его радостным восклицаниям, где он смело использовал полюбившиеся ему русские выражения, к удовольствию наших геологов, сразу признавших в нем, несмотря на ангельское обличье, своего.

От Мишеля мы узнали, что сейчас в Порт-о-Франс находится 90 человек. Но к концу лета ожидается группа советских геофизиков, которые будут участвовать в совместном научном эксперименте по ракетному зондированию высоких слоев атмосферы.

Кергелен — исключительно интересное место для географов, биологов, но, пожалуй, в особенности для геофизиков. Этот архипелаг находится на одном магнитном меридиане с арктическим островом Хейса (Земля Франца-Иосифа), где работают советские геофизики. Результаты исследований на разных концах одного и того же магнитного меридиана чрезвычайно важно сопоставлять. Сотрудничество советских и французских ученых в этой области началось еще в шестидесятых годах и стало традиционным. Может быть, поэтому нас и принимали в Порт-о-Франс с особым радушием.

Наш гид Мишель занимается электроникой, но имеет слабость к естественным наукам. Очевидно, в связи с этим, а также с некоторыми его лингвистическими познаниями ему и поручили показать нам станцию и ее окрестности.

Вначале Мишель повел нас в лабораторный корпус — просторное одноэтажное здание, расположенное несколько особняком у самого берега. О том, чем здесь занимаются, можно судить еще по прихожей, где на вбитых в стену крюках развешаны ярко-оранжевые водолазные костюмы и акваланги. Первая лаборатория, которую нам показывает Мишель, биологическая. Ее хозяин, розовощекий крепыш, близоруко улыбаясь, обстоятельно, с паузами говорит что-то по-французски. Он обращает наше внимание на стоящие на столах приборы и коллекцию рыб, очевидно обитающих в прибрежных водах.

— Нототения! — не может сдержать радости узнавания Василий Евграфович.

Биолог важно кивает. Он сообщает нам, что в последние годы делаются попытки населить внутренние водоемы острова, ведь рыбы в них никогда не водилось. А сейчас в некоторых ручьях прижилась форель, интересных результатов ожидают от экспериментов с другими видами.

— Скоро будем угощать всех семгой, — переводит Мишель.

Мы одобрительно киваем и с чувством жмем руку раскрасневшемуся ученому.

В следующей лаборатории, судя по длинным столам с колбами, пробирками и замысловатыми стеклянными установками, обосновались гидрохимики. Так оно и есть. Василий Евграфович тут знаток и перечисляет множество макро- и микроэлементов, в том числе и золото, которое можно обнаружить с помощью этих приборов в, казалось бы, обыкновенной воде.

Учитывая, однако, что время нашего пребывания на острове ограниченно, а осмотр других лабораторий, как уже ясно, не внесет особого переворота в наши научные представления, мы просим Мишеля вывести нас «на пленэр».

Мишель охотно соглашается показать нам берег бухты, где поблизости в одной из ложбин выходят интересные породы. Мы поднимаемся по наезженной дороге на возвышенность, где находится здание с крестом — местная часовня. На небольшом постаменте перед часовней — статуя мадонны: женщина, прижав младенца к груди, смотрит на море, словно в ожидании доброй вести.