Сай Монтгомери - Душа осьминога. Тайны сознания удивительного существа

Разработанный Дженнифер тест содержит девятнадцать параметров для оценки такой личностной характеристики осьминогов, как робость/смелость. Мы должны взять с собой специальный карандаш и пластиковую дайверскую доску и записывать, как животное реагирует в различных ситуациях. Что делает осьминог, когда вы приближаетесь к нему? Скрывается, меняет цвет, выпускает чернила или пытается исследовать вас? Что происходит, когда вы осторожно касаетесь осьминога карандашом? Он пулей вылетает из своего убежища? Уплывает? Хватает карандаш щупальцами? Направляет на незваного гостя воронку? Просто наблюдает?

Вторая цель нашего исследования — проверить три гипотезы о питании осьминогов. Бихевиорист-эколог Дэвид считает, что осьминоги предпочитают больших крабов, но в их отсутствие расширяют свое меню. Татьяна, морской эколог, предполагает, что чем в более сложных условиях живут осьминоги, тем более разнообразного рациона они придерживаются. А Дженнифер хочет проверить гипотезу о том, что питание осьминогов зависит от их личностных качеств. Как и смелые люди, отважные осьминоги являются «искателями гастрономических приключений» — они готовы рисковать во время охоты и пробовать незнакомую еду. Чтобы выяснить это, мы будем собирать и изучать остатки осьминожьих трапез вокруг их жилищ.

Свой личностный тест Дженнифер разрабатывала на протяжении многих лет, несмотря на скептическое отношение своих коллег. Сейчас ей шестьдесят девять, и она начинала свою научную карьеру в те времена, когда мало кто верил в то, что животные обладают личностью, а женщины способны на важные научные открытия. В Брандейском университете она изучала сенсорно-двигательную координацию у людей и написала докторскую диссертацию на тему движения глаз; позже занялась изучением движения глаз у людей с шизофренией. Но Дженнифер всегда была очарована головоногими. В конце концов она добилась того, чтобы в цокольном этаже факультета психологии Брандейского университета построили аквариумы для атлантических карликовых осьминогов ( Octopus joubini ), и принялась изучать их поведение: вела каталог движений и отмечала, как животные используют пространство.

«Со временем я начала задавать более глубокие вопросы — не только „Что делают осьминоги?“, но и „Почему они это делают?“: я снова вернулась к психологии, — рассказывает мне Дженнифер, когда в окно нашей комнаты начинают пробиваться рассветные лучи солнца, освещая облака над поросшим джунглями вулканом, и слышится кукареканье петухов. — Конечно, речь идет не о том, чтобы найти у осьминогов Эдипов комплекс — Фрейд тут не поможет! Но я считаю, что у животных, как и у людей, есть врожденный темперамент, который определяет их мировосприятие, их способ взаимодействия с окружающим миром и формирует их личность. Никто больше не занимается тем, чем занимаюсь я. Может, мое исследование и странно, зато оно уникально».

Хотя поначалу исследования Дженнифер игнорировали или не принимали всерьез, сегодня ее работа пользуется всеобщим признанием. На нее ссылаются когнитивные нейробиологи, нейрофармакологи, нейрофизиологи, нейроанатомы и специалисты по вычислительной нейробиологии, в том числе известная международная группа ученых, собравшихся в Кембриджском университете в 2012 году и составивших историческую «Кембриджскую декларацию о сознании». Ее подписали многие светила науки, в том числе физик Стивен Хокинг. Церемония подписания была увековечена программой «60 минут» по CBS. В декларации утверждается, что «люди не уникальны во владении неврологическими субстратами, генерирующими сознание» и что «сознание присуще всем млекопитающим, всем птицам и многим другим животным, в частности осьминогам » (курсив мой).

Никто не знает осьминогов лучше Дженнифер. Если она говорит, что мы их встретим, значит, так оно и будет.

Утром мы отправляемся на одну из исследовательских площадок, которую разведали накануне. Это мелководье с пологим, уходящим в глубину дном, которое заканчивается крутым обрывом. Здесь много живых и мертвых кораллов, а твердое дно испещрено многочисленными расщелинами. Пока остальные члены нашей команды плавают по мелководью, мы с Дэвидом скрываемся на глубине. Дэвид почти сразу находит следы осьминога: горку из раковин огненного морского гребешка с двумя крупными клешнями краба сверху. Горка сложена аккуратно, как грязная посуда в раковине после обеда. «А вот и логово. Но осьминога не видно, — говорит Дэвид. — Мне кажется, это многообещающее место».

Я чувствую себя так, будто выиграла в лотерею. Дженнифер предпочитает плавать на глубине метр-полтора, но мне не нравится мелководье. Там на каждом повороте рискуешь оцарапать губы, подбородок и лоб о кусты коричневых колючих водорослей турбинарии украшенной ( Turbinaria ornata ) или ободрать соски об острые зазубренные скелеты мертвых кораллов. Кроме того, я боюсь повредить и так немногочисленные молодые живые кораллы, или раздавить морской огурец, или, не дай бог, наколоться на высокие ядовитые иглы одного из морских ежей, которыми буквально усеяно дно, или на смертельно опасные шипы бородавчатки, которая так сливается с песком, что ее невозможно различить на дне. (Яд бородавчатки способен убить человека, но сначала он вызывает настолько нестерпимую боль, что жертвы умоляют врачей ампутировать пострадавшую часть тела.)

Зато плавание на глубине — чистый восторг. Вокруг снуют рыбы с радужными полосами, сияющими глазами, пламенными оранжевыми брюшками, черными масками и пятнами, как на картинах Джексона Поллока. Под нами проплывает черепаха биссе, загребая воду своими кожистыми передними ластами, похожими на крылья. Слева cкользят несколько черноперых акул, невесомых, как рассеянный свет. Под нами — дно, усеянное синими и желтыми живыми кораллами и бесчисленными расщелинами, идеально подходящими для осьминогов.

Дэвид учит меня фридайвингу. Вы задерживаете дыхание, ныряете, чтобы обследовать потенциальное логово, а затем поднимаетесь к поверхности и выдуваете из трубки для снорклинга воду, как выпускающий фонтан кит. Дэвид нашел уже больше десяти кучек с остатками осьминожьих перекусов и так много раковин, панцирей и клешней, что в конце концов перестал собирать их в ведерко с крышкой, прикрепленное к его водолазному поясу. Осматривая расщелины между кораллами с помощью водонепроницаемого фонарика, Дэвид находит следы пребывания осьминогов повсюду: аккуратно уложенные горками раковины с водруженными поверх крабовыми клешнями, словно ложки, торчащие в пиале. «Никто из животных больше не делает такие горки, — говорит он. — Возможно, осьминоги просто уплыли на охоту». К полудню мы нашли не меньше трех осьминожьих жилищ, но все они пусты.