Петер Вольлебен - Тайные связи в природе

Я хотел бы напомнить, что здесь мы говорим только о сознательном вмешательстве в природные процессы. Что же касается случаев неосознанного вмешательства, то они происходят постоянно и повсеместно. Я ограничусь только теми примерами, которые касаются открытых пространств. На большинстве площадей мы вытеснили исконную растительность (деревья), заменив ее зерновыми культурами, картофелем или овощами. Всем культурным растениям свойственна одна черта: они родом не отсюда. Даже остатки лесов засажены большей частью чужеродными видами деревьев. А ведь какая прекрасная идея – хотя бы в заповедных зонах дать природе возможность самой определять путь развития. Если вы считаете, что это само собой разумеется, то загляните в документацию заповедников и национальных парков. В ней содержится масса мероприятий по «уходу и развитию», которые ревностно выполняются с привлечением косилок, мотопил и харвестеров. Результаты не радуют глаз и не способствуют сохранению как можно большего количества отечественных видов деревьев. Мы уже видели, что наши попытки ремонта большей частью заканчиваются ничем. Так почему бы не оказывать больше доверия старым механизмам, которые уже миллионы лет функционируют без нашего участия?

В мрачные прогнозы относительно будущего лесов во всем мире все чаще вплетаются оптимистичные голоса. Все больше людей хотят оберегать имеющиеся леса и сажать новые. Но в последнем случае возникает вопрос: поддаются ли вообще восстановлению многослойные экологические системы? Надежду в этом плане внушают бразильские джунгли. Они особенно уязвимы перед лицом нашей цивилизации, что объясняется старостью почв. Старыми они считаются в геологическом смысле. Отсчет времени идет от эпохи, после которой они практически не подвергались изменениям. Уже начиная с третичного периода, который закончился 2,6 миллиона лет назад, здесь не было никаких процессов горообразования, а это означает, что ни эрозии, ни образования новых почв за счет выветривания скал практически не происходило. Это состояние покоя прослеживается на всю глубину почвы. А глубина в данном случае составляет впечатляющие 30 метров. Если на моем участке в большинстве мест слой почвы не толще 60 сантиметров, а сразу под ним начинаются камни (которые, кстати, попадаются и в почве), то почвы тропических лесов в бассейне Амазонки полностью состоят из мельчайших частиц. Похоже на очень плодородную землю? Как раз наоборот. Почва, на протяжении сотен тысяч лет испытывавшая на себе воздействие дождей, потеряла значительную часть питательных веществ, которые вода унесла с собой в недостижимые глубины. Может сложиться впечатление, что данному утверждению противоречат сегодняшнее многообразие видов животных и буйная растительность в этих краях. Но такое многообразие возможно лишь потому, что лес создал систему удержания питательных веществ. Целая армия насекомых, грибов и бактерий поглощает мертвую биомассу и непрерывно включает ее в круговорот. Каждый гниющий ствол, каждый лист съедаются насекомыми и превращаются в гумус, который тут же усваивается жадными корнями и опять превращается в живую биомассу.

Если уничтожить эти леса, то цикл прервется. Сожженный лесной массив оставляет после себя много пепла, представляющего собой концентрат питательных веществ, который безжалостно вымывается осадками и безвозвратно стекает в реки. Сельское хозяйство на этих землях приносит доход лишь короткое время, пока не будут полностью израсходованы удобрения в виде пепла. После этого остается опустошенная земля, на которой вряд ли вырастет новый лес. А если саженцы и приживутся, то им придется ожесточенно бороться за свое существование. Если же говорить о возвращении всего многообразия грибов, насекомых и позвоночных животных, то для этого требуется такое множество условий, что их вряд ли возможно выполнить. А может, все-таки можно?

Давайте вернемся к нулевой точке – уничтожению леса. Леса больше нет, почва обеднена. О какой надежде можно говорить, если питательные вещества навсегда ушли в грунтовые воды или смыты дождем в ближайшую реку? Ведь никакого природного механизма, который вновь вернул бы их из моря на сушу, не существует. И все же ситуация не безнадежна, и этот ландшафт необязательно должен превратиться в пустыню. Первая помощь в плане снабжения минералами приходит из Сахары. Пылевые бури, поднимающие там в воздух колоссальные массы мельчайших частиц земли, приносят их из Африки в Южную Америку, где они вместе с дождями выпадают на землю и удобряют ее. В год этой пыли набирается почти 30 миллионов тонн. Из них 22 тысячи тонн приходится на соединения фосфора – отличное удобрение для растений. Ученые из Междисциплинарного центра наук о Земле (ESSIC) Мэрилендского университета на протяжении семи лет изучали спутниковые снимки для получения приблизительных данных об объеме переносимой пыли. Правда, данные сильно колеблются, но они позволяют предположить, что удобрения, постоянно поступающие из воздуха, способны компенсировать вымывание питательных веществ из почвы. Но это касается только здорового леса. Если же он уничтожен, то потеря минералов начинает существенно превосходить поступление. Похоже, мы опять попадаем в заколдованный круг. Действительно ли ситуация так безнадежна? Нет. И это доказывают исследования, проведенные в местах вырубки на берегах Амазонки. После крупномасштабной ликвидации леса на этом месте были обнаружены остатки человеческих поселений.

Группа исследователей из Университета Сан-Паулу под руководством Дженнифер Уотлинг нашла в бразильском штате Акри 450 геоглифов – геометрических фигур на поверхности земли. В данном случае они были образованы рвами и валами, простиравшимися на территории площадью 13 тысяч квадратных километров. Чтобы их проложить, необходимо было освободить поверхность земли от леса, но древние люди подошли к данному процессу очень бережно. Речь шла не о сплошных вырубках, а о последовательном лесопользовании на отдельных участках, продолжавшемся тысячи лет. Как это было установлено? На помощь ученым пришли мелкие частицы кремнезема, так называемые фито литы. Между этими кристаллами имеются некоторые различия в зависимости от того, какая растительность господствовала на месте их обнаружения. В отличие от органических веществ, которые быстро разлагаются, фитолиты могут сохраняться практически вечно. Изучая их разновидности, можно реконструировать общую картину состава растительности. Дженнифер Уотлинг и ее команда установили, что за 4 тысячи лет деятельности на этих землях индейцев трава, являющаяся растением открытых пространств, никогда не занимала в общем составе растительности больше 20 процентов. Однако состав деревьев подвергался значительным изменениям. Пальмы, являющиеся источником и пищи, и строительных материалов, росли преимущественно вблизи поселений. Даже сегодня, спустя 600 лет после того, как эти населенные пункты были оставлены жителями, вблизи геоглифов попадается непропорционально большое количество пальм.