Василий Юхнин - Огненное болото

Дорогу прокладывал Сеня. За ним шел Митя. Вскоре они увидели собаку. Буско лаял у засохшей на корню сосны с гладким, без сучьев стволом. Такие деревья называют кондами. Куницы не было видно. Но в кондах бывают дупла, которые чаще всего делают дятлы. В них дятлы выводят птенцов и живут, пока их не выгонят оттуда хищники. Пустое дупло занимают белки, особенно в зимнее время. Натаскают туда мягкого лишайника и живут себе поживают, пока их не обнаружат самые опасные враги белок - куницы.

Митя с досадой махнул рукой.

- Опять неудачно…

Сеня многозначительно посмотрел на него: мол, не беспокойся до поры до времени, и указал на середину дерева.

- Видишь отверстие?

- Вижу. Думаешь, там? Дай ударю…

- Ты с ума сошел,- испугался Сеня. Выгнать ее из садка?..

По уверенному лаю собаки Сеня узнал, что куница прячется именно в этом дупле. Но как ее достать оттуда? Вскарабкаться по такому толстому дереву, конечно, и думать нечего. А ударишь - считай пропала куница, в таком лесу она, как крылатая.

- Никак не пойму, как же ты хочешь выгнать ее оттуда, если не ударить по стволу? - удивился Митя и тут же предложил:- Может быть, стрелять туда?

Сеня снял с головы свою шапку, стряхнул с нее снег и вместо ответа крикнул на собаку:

- Замолчи, Буско! Слышишь? Замолчи!

Буско непонимающе взглянул на Сеню, жадно глотнул снег, чтобы утолить жажду, и замолчал. Но, видно, очень не терпелось трудолюбивому псу. Он подошел к хозяину и стал скулить.

- Верю тебе, верю,- успокоил его Сеня.- Сейчас будем ловить. Ты, Митя, смотри в отверстие. Если покажется - стреляй. А я попробую ударить пулькой пониже отверстия.

Но он сразу же отказался от этой мысли, и пулевой заряд положил обратно в патронташ.

- Так не годится, заявил Сеня.- Надо как-то заткнуть отверстие, потом свалить дерево.

- И поймать куницу живьем! - обрадовался Митя.- Вот если бы эта ель была ближе к конде…

- Ель?.. Идея!..- И Сеня начал объяснять свое решение товарищу.

Вскоре у него в руке оказался длинный шест, конец которого был затесан так, чтобы с ближайшего от конды дерева можно было заткнуть отверстие.

Ель была тоньше строевого бревна, но росла она в тесноте и вытянулась чуть ли не вровень с кондой. Сеня, сбросив с себя верхнюю одежду и оставшись в одной рубашке, взбирался на ель. В руке у него шест, за поясом топор. Вот он уже против дупла и, стараясь освободить руки, обхватил ель ногами. Вот он, наконец, выставил в сторону сосны шест; держать его наперевес тяжело, и от натуги Сеня крепко стиснул зубы. Митя держал ружье наизготовке. Шест коснулся сухой сосны, но соскользнул в сторону, и Сеня чуть не выронил его из рук. Сердце Мити дрогнуло и стало учащенно убиться. А Сеня уже снова нацеливается попасть концом шеста в отверстие. Ему было очень тяжело, но он не мог расстаться с мыслью поймать куницу. Сеня со всей силой толкнул шест, но в отверстие не попал. Острие вонзилось в дерево, конда дрогнула, и в тот же миг из дупла вырвался на шест темно-рыжий сноп. Сеня успел приметить желтую манишку на груди куницы, ее кругленькие уши.

- Стреляй, Митя!

И когда он произносил это слово, у самого его лица блеснули черные бусинки испуганных глаз зверя… И почти тут же раздался выстрел. Заливисто залаял Буско. С соседних деревьев посыпался снег, отмечая путь куницы, скачущей по верхушкам деревьев. Митя побежал в том же направлении.

Сеня выпустил из рук шест. Слышно было, как он ударился оземь. Немного дрожали коленки, обессилели руки, спускаться с ели было тяжелее, чем взбираться на неё.

Голос Буско быстро удалялся. Он доносился то сильнее, то утихал, то снова где-то появлялся, но еще дальше прежнего. Куница уходила, петляя.

Сеня шел по следу товарища.

На пути попался широкий ручей. В его пойме Буско, как видно, терял след зверя и долго кружил. Но Митины следы шли дальше,-значит, Буско снова напал на свежий след куницы и погнался за ней.

Следы привели Сеню к кочковатому болотцу. Между кочками Митя, как видно, проваливался, оставив приметные следы - обломки льда и ржавчину.

Снова послышался лай. Под гору Сеня побежал быстрее. Лес постепенно мельчал и редел. Затем показалось открытое болото. Вода в нем промерзла, и на гладком снегу хорошо виднелись следы: собака гналась за куницей, за собакой Митя. Другая сторона болота была тоже неровной, и Митя снова проваливался между кочками.

Раздался выстрел.

- Молодец Кушманов!- воскликнул Сеня. - Он уже там.

Перед Сеней простиралось болото, а посредине его островок леса. И с этого островка ясно слышался голос собаки.

«Значит, Митя не попал в зверя»,- подумал Сеня. Но это не беспокоило его. Главное - куница была там.

После выстрела куница залегла под коренья, и Митя не знал, что с ней делать.

- Ты понимаешь, Сеня, сказал он подошедшему товарищу,- она ранена, знаю, что попал в неё. А вот зашла сюда… и попробуй-ка ее возьми.

Митя был весь в грязи и снегу. Ремешок полевой сумки оборвался, фетровая шляпа походила скорее на грязную тряпку.

Собака мешала подкапывать землю и, разъяренно рыча, рвала зубами толстый корень.

- Нельзя так, Буско, нельзя! Зубы твои еще пригодятся,- говорил Сеня, отгоняя ее Митя, заостри палку, попробуем пошарить.

Митя передал Сене палку, и тот проколол ею землю в нескольких местах; куница, видно, зашевелилась. Буско залаял с новой силой.

- Да обожди ты, Буско!

Сеня нащупал палкой куницу и погнал ее в сторону собаки. Буско с силой протиснулся под коренья и стал драться со зверем…

Куница оказалась матерой - с большую кошку. Хвост ее пышный, мех густой, на лапках острые когти.

- Молодец, Буско!- похвалил собаку Сеня и передал куницу Мите. Смотри, какая!.. Да ты не кидайся, Буско! Пусть Митя посмотрит.

Митя приложил к себе куницу.

- Хороша горжетка! Тепленькая, пушистая!.. А тебе, Буско, цены нет… Ты заслужил, знаешь, чего?..

Кушманов быстро сунул руку в полевую сумку, и тут словно кто-то больно ударил его по этой руке: Митя чего-то сильно испугался, даже побледнел.

- Что с тобой?

- Да ничего… В сумке у меня был неприкосновенный запас, плитка шоколаду… Кажется, совсем промокла, испортилась.

Сеня пристально посмотрел в глаза другу. Ему почему-то показалось, что причина испуга была другая.

- Не веришь, что ли? - как будто обиделся Митя и вынул из сумки шоколад, завернутый в газету. Бумага действительно была в ржавой грязи, но свинцовая обертка помогла плитка была сухой.

Митя отломил от плитки порядочный кусок, дал его Буско, а остальное положил обратно в сумку, не угостив Сеню и не попробовав сам.

Сеня и Митя вдруг заметили, что наступают сумерки, и почувствовали, как промокшая одежда подмерзает.