Эдгар Берроуз - ТАРЗАН. Том 5

Вдруг он обнаружил низкое и узкое отверстие, которое было похоже на пещеру, у основания отвесной скалы, образующей северный склон горы... Вытащив нож, Тарзан осторожно приблизился к отверстому входу, так как понимал, что если это пещера, то, скорее всего, она служит логовом какому-нибудь зверю. Перед входом лежало много обломков камней разных размеров, таких же, как и те, что были разбросаны у подножия огромного утеса. Тарзан подумал, что если найденная пещера не занята никем, этими камнями он завалит вход и обеспечит себе спокойную и мирную ночь внутри убежища. Пусть буря свирепствует, Тарзан переждет ее в пещере. Пока стихия беснуется снаружи, ему внутри будет удобно и сухо. Тонкая струйка холодной воды пробежала по голой спине. Нужно было спешить. Тарзан подошел поближе к пещере и опустился на колени. Он обнюхал землю и тихо зарычал, его верхняя губа поднялась, обнажив зубы, готовые к схватке. Он узнал, кто хозяин пещеры.

— Нума,— пробормотал Тарзан и решил, что не остановится. Нума мог отсутствовать, и надо было обследовать пещеру в отсутствие льва.

Вход был так низок, что человек-обезьяна вынужден был встать на четвереньки, чтобы просунуть голову в отверстие, но сначала он осмотрелся, прислушался и повел носом во все стороны; обернувшись, обнюхал воздух и позади себя, чтобы не попасть впросак. При первом взгляде он увидел внутри пещеры узкий тоннель с поблескивающим дневным светом в дальнем конце. Внутри тоннеля поэтому не было темно, и человек-обезьяна мог легко увидеть, что ход в данный момент пуст. Осторожно продвигаясь вперед, Тарзан дополз к противоположному выходу, полностью сознавая, какой опасности подвергнется, если Нума войдет в пещеру навстречу ему. Но Нума не появился, и человек-обезьяна растянулся во весь рост у выхода, но тут он обнаружил еще один лаз и, двинувшись туда, оказался в глубокой скальной трещине. Стены ее с обеих сторон были отвесны, они пересекали крутой обрыв, образуя проход из внешнего мира в каменный колодец, полностью огороженный со всех сторон крутыми неприступными скалами.

За исключением обнаруженного им прохода из пещеры, другого входа в ущелье не было, каменный колодец был примерно в сто футов длиной и около пятидесяти шириной и, по всей вероятности, защищен наглухо от внешнего мира гранитными скалами, не пропускавшими воду за долгие годы его существования. Тонкая струйка с громадной снежной шапки Килиманджаро стекала по краю стены у входа в пещеру, образуя крохотную лужицу у подножия скалы, откуда небольшой ручеек сбегал в туннель и исчезал где-то в узком ущелье.

Единственное большое дерево выросло в центре узкого м глубокого каменного колодца. Пучки жесткой травы торчали то тут, то там среди камней, устилающих дно этого ущелья. Множество костей крупных животных валялось вокруг, среди них Тарзан заметил несколько человеческих черепов. Он поднял брови.

— Людоед! — пробормотал человек-обезьяна.— И видно по всему, что он побывал здесь сегодня ночью. Тарзан займет логово людоеда, а Нума может выть и бесноваться снаружи.

Человек-обезьяна прошел в узкое углубление ущелья, осмотрев все вокруг, и стоял теперь около дерева, довольный тем, что туннель был сухим и надежным убежищем на ночь. Он повернулся, чтобы продолжать свой путь к расщелине, служившей выходом, чтобы заложить этот единственный путь в убежище камнями на случай возвращения Нумы, но только успел подумать об этом, как до его тонкого слуха донесся шорох. Этот шорох заставил его замереть, устремив острый взгляд на жерло туннеля.

Через мгновение голова огромного льва с пышной черной гривой показалась в отверстии. Желто-зеленые глаза свирепо оглядывали все вокруг, они не мигая уставились прямо на неподвижную фигуру Тармангани, и из широкой груди хищника исторгся густой рык, верхняя губа приподнялась, обнажив мощные клыки.

— Ах ты, брат Данго-гиены! — закричал Тарзан, разгневавшись на то, что Нума возвратился так не вовремя, тем самым нарушив его замыслы хорошенько выспаться в сухой пещере этой ночью.— Я Тарзан-обезьяна, Владыка Джунглей! Сегодня я буду спать в твоей берлоге! Убирайся!

Но Нума не уходил. Вместо этого он взревел и продвинулся на несколько шагов по направлению к Тарзану. Человек-обезьяна поднял камень и бросил его в рычащую морду.

Никто никогда не может быть уверен в поступках льва. Он может поджать хвост и убежать при первой же попытке нападения на него. Так в свое время Тарзану удавалось запугивать многих из них. Но сейчас этот номер не прошел. Камень угодил в морду Нумы, в самое чувствительное для зверей кошачьей породы место — в нос, но вместо того, чтобы заставить зверя бежать, удар вызвал в нем дикую ярость.

Подняв хвост, Нума с угрожающим ревом бросился на Тармангани со скоростью, какую в состоянии развить курьерский поезд. За какое-то мгновение Тарзан взлетел на дерево и затаился в его ветвях. Там, присев на корточки, он дразнился и бросал угрозы царю зверей, а Нума продолжал кружиться под деревом и злобно рычать от ярости.

Дождь усилился, добавив к разочарованию Тарзана еще неудобства от холодного ливня; укрыться от него на дереве было невозможно. Тарзан был очень зол, однако лишь необходимость могла заставить его вступить в смертельную схватку со львом: он с его ловкостью, силой и умением мог потягаться со страшными мускулами, громадным весом, когтями и клыками льва, но сейчас даже не считал возможным спуститься и вступить в неравную и бесполезную борьбу лишь ради того, чтобы вознаградить себя какими-то удобствами. Поэтому решил оставаться на дереве.

Дождь усиливался, а лев ходил и ходил внизу, изредка бросая злобный взгляд наверх. Тарзан успел разглядеть поверхность скалы. Она была испещрена трещинами и вполне годилась послужить дорогой для спасения и побега. Он увидел несколько мест, где мог бы уцепиться ногой за шероховатость скалы. Возможно, такой путь и был сопряжен с некоторой опасностью, но шансов на успех было много; это дало бы ему возможность избежать схватки с Нумой: тот смог бы догнать его только в дальнем конце узкого глубокого ущелья. Нума же не обращал внимания на дождь и не подавал надежды, что собирается вскоре покинуть свой пост.

Тарзан начал уже серьезно подумывать, не лучше ли воспользоваться ненадежным шансом и вступить в борьбу со львом, чем оставаться мокрым, холодным и униженным на дереве; но только он подумал об этом, как Нума неожиданно повернулся и величественно зашагал по направлению к туннелю, даже не оглянувшись назад. В тот момент, когда он исчез, Тарзан легко спустился на землю и побежал к скале. Но лев, войдя в туннель, тут же выскочил обратно и бросился за убегающим человеком-обезьяной. Если удастся получить возможность хотя бы одним пальцем ноги упереться о выступ скалы, думал Тарзан, он будет спасен, но, поскользнувшись на мокрых камнях, рискует упасть прямо в когти Нумы, и тогда он, Великий Тармангани, будет беспомощен.