Сара Пеннипакер - Пакс

— Кто такой Франсуа?

От лающего короткого смеха Волы Питер опять вздрогнул. Она мотнула головой в сторону задней двери, которая вела на затянутую комариной сеткой веранду.

— Небось, и сейчас там дрыхнет, ленивый воришка. — Вола подошла к двери, выглянула, кивнула. — Иди посмотри.

Питер встал, опираясь на костыли. Вола одной рукой придержала дверь, другой махнула в дальний угол. Из дровяного ящика на Питера смотрели два глаза, обведённые тёмными кругами. Питер наклонил голову, вглядываясь. Енот тоже наклонил голову.

— Франсуа Вийон. Это в честь одного вора, самого знаменитого в истории. Он был не только вор, но ещё и поэт, и у него была куча почитателей. Всякий раз, как его арестовывали, кто-нибудь обязательно добивался, чтобы его помиловали.

Улыбаясь, Питер нагнулся, чтобы рассмотреть енота ближе.

— Эй! Чак-чак-чак, — позвал он тихо — так он всегда приветствовал Пакса по утрам.

Енот ещё немного лениво потаращился, потом потерял интерес и, устраиваясь поудобнее на поленьях, закрыл глаза.

— Он дикий или ручной?

Вола отмахнулась от его слов, как от комаров.

— Я держу дверь на веранде открытой, он когда хочет, тогда и приходит. Мне нравится его общество. Я его подкармливаю — хотя это необязательно, он и без меня жиреет. А насчёт курятника у нас с ним уговор такой: он не трогает моих девочек, а я время от времени угощаю его взбитым яйцом. Он компаньон — вот самое подходящее слово. — Она указала на перекладину под потолком. — Завтра можешь несколько раз подтянуться. А сегодня просто старайся не наступать на больную ногу. И держи её высоко — желательно выше сердца. — Она кивнула на холодильник. — Прикладывай лёд время от времени. Надо, чтобы спал отёк, тогда вечером можно будет её загипсовать. От боли каждые несколько часов пей ивовую кору — столовая ложка на стакан воды.

Питер кивнул, и на этом его силы кончились: он опустился в гамак, подвязанный к потолочным балкам.

Вола собралась уходить, но на пороге обернулась и сложила руки на груди. На лице у неё было непроницаемое выражение.

— Что? — спросил Питер.

— Так, думаю, — ответила она. — Вот ты у меня на веранде. Ну и какой ты теперь — дикий или ручной?

Когда Пакс проснулся, был уже вечер. Боль, которая ещё вчера начала крутить его брюхо, стала сильнее; попытавшись подняться, он на миг потерял равновесие; все его мышцы дрожали.

Он с отстранённым любопытством проверил, всё ли цело, нет ли ушибов и ран. Однажды, когда он заболел, мальчик заставил его проглотить таблетку, и после этого все чувства Пакса притупились, а реакции замедлились. Примерно то же самое было теперь.

Он снова лёг на холодную землю и смотрел, как внизу Серый и его подруга поднялись со своей лёжки, понюхали воздух, облегчились, а потом отправились добывать еду. Из норы неподалёку вынырнула Игла и, приказав брату сидеть дома, тоже потрусила на охоту.

В тот день, когда они с мальчиком сели в машину, Пакс с утра беспокоился и не подходил к миске с кормом. То есть с тех пор, как он последний раз ел, прошло три полных дня. Пакс никогда не видел смерти, но знал, что она заберёт его, если он не найдёт еду. Это была не очень настойчивая мысль, и вскоре она отлетела. Однако другая мысль — что он должен найти своего мальчика, убедиться, что мальчик в безопасности, — заставила лиса снова подняться. Сначала он привстал на передних ногах, немного постоял, потом выпрямил задние.

Через какое-то время его голова очистилась, и он побрёл вперёд. Нора Иглы, нора Мелкого. Из тайников в мягкой земле пахн у ло остатками добычи, но тайники были помечены резким предостерегающим запахом, и он не стал их трогать.

Чуть в стороне валялись недоглоданные тушки — корм для мелких падальщиков. Пакс подошёл, поковырял мертвечину. Только на хвосте болотного хомяка оставались ещё клочки плоти. Плоть была хрящеватая и слишком тухлая даже для ворон, в ней копошились личинки.

Пакс приблизил морду, открыл было рот, но запах оттолкнул его. Нет, это не еда.

На дрожащих лапах он отошёл на несколько шагов, сунул нос в листья молодого клевера и стал жевать, чтобы очистить носовые ходы от тяжёлого запаха. Он проглотил зелень, попробовал поесть ещё — хоть так утешить усохшее брюхо. Но это было ложное утешение, клевер не придавал сил. Пакс перестал жевать, и снова вернулась ясная мысль: он должен найти своего мальчика.

Тут в траве позади послышалось движение. Притуплённые чувства Пакса не успели среагировать на сигнал, когда что-то упругое, горячее напрыгнуло на него сверху.

Мелкий шумно радовался успешному наскоку. Пакс не двинулся, чтобы его стряхнуть, и Мелкий удивился. Пока маленький лис обнюхивал и облизывал его, Пакс лежал не шевелясь: он был слишком слаб и не мог тратить энергию на то, чтобы отбиваться.

Болен?

Пакс не ответил, закрыл глаза — ему мешали косые солнечные лучи.

Мелкий убежал, но через несколько минут вернулся, из пасти у него свисал червяк. Маленький лис положил червяка перед лапами Пакса.

Пакс отполз, но откуда-то снизу опять выплыла та мысль: он должен найти своего мальчика. Он избежит смерти, если будет есть. Пакс куснул червяка.

Непривычный вкус живой плоти вызвал рвотный позыв, Пакс отвернул морду.

Мелкий откопал ещё одного червяка, принёс, положил. На этот раз Пакс поднялся на ноги и сделал несколько шагов, но опять лёг.

Мелкий подошёл, боднул его лбом. Ешь.

Пакс, собрав все силы, попытался доминировать. Уходи .

Мгновение маленький лис смотрел на старшего, потом развернулся и убежал, скрылся в траве. Пакс с облегчением опустил голову на лапы. У него не осталось энергии на то, чтобы давать отпор. Но вскоре Мелкий снова появился, за зубами у него было что-то круглое. Подбежав, он уронил свой дар на землю, и треснула скорлупа.

Яйцо. Запах вызвал острое воспоминание. Однажды, когда Пакс ещё был щенком, он вспрыгнул на кухонный стол своих людей и нашёл там твёрдый белый шар. Пакс тронул его лапой — он думал, это какая-то игрушка его мальчика. Шар скатился со стола и разбился, выплеснув на пол свою восхитительную тайну.

Когда Пакс ещё вылизывал последние капли, вошёл отец Питера и с размаху отшвырнул его ногой. У Пакса потом долго болел бок, но яйцо того стоило. С тех пор Пакс при всякой возможности пробирался на кухню и проверял, не появились ли на столе новые яйца. И несколько раз ему везло.

Перепелиное яйцо, которое принёс Мелкий, было меньше тех, которые ели его люди, оно пахло лесом, и у него была крапчатая скорлупа, облепленная сухой травой. Но это совершенно точно было оно — яйцо.