Иосиф Халифман - Четырехкрылые корсары

Впрочем, наблюдатель мог бы предвидеть такой конец…

Конечно, непредвиденное не исключено. Продираясь сквозь густой подлесок, можно наткнуться на скрытое кустарником гнездо.

Такие столкновения случаются и в открытых местах.

Один из первых западногерманских мотороллеров носил марку «Веспе», что по-русски и значит «оса». Некий молодой человек в спортивной каске и закрывающей лоб, глаза и нос полумаске с большими очками из небьющегося стекла мчался на ровно жужжащей «Веспе» по загородной дороге.

Он выжимал из своего новенького мотороллера всю его мощность, шел на запредельной скорости, почти летел. И на лету столкнулся с летящей живой осой, с четырехкрылой веспа. Навстречу ездоку она летела или под углом, осталось неясным.

В одном не было оснований сомневаться: мотогонщик родился под счастливой звездой. Счастье его, что он дышал носом и, охваченный спортивным азартом, крепко сжал челюсти. Это не дало осе попасть в рот, к гортани, в таком случае все могло плохо кончиться. А тут, когда сработал жалоносный автомат, ядовитая капля оказалась введена стилетом в губу.

Только в губу. У гонщика хватило самообладания сразу сбросить газ и, ни с кем не столкнувшись, свернуть к обочине.

Тельце осы запуталось в складках шейного шарфа. Столкновение оказалось для осы убийственным. И все же она успела ужалить.

Как бы ни были опасны такие случаи, не по ним следует выносить окончательные заключения. Жалоносны ведь и муравьи, и пчелы, и осы, но о муравьях говорят: трудолюбивые, о пчелах — добродетельные, а об осах — злые! О шершнях и того пуще говорят: шершуньё!

Такая оценка непозволительно одностороння.

Если говорить о главном, осы — живой инсектицид, естественное оружие охраны живой Природы от непомерно размножающихся насекомых-вредителей.

И, разумеется, дело не в одном только прикладном значении, не в одной только практической пользе энтомофагов — пожирателей насекомых. Ведь и сами по себе, безотносительно к их ради и месту в мире живого, они так интересны, столько могут объяснить, проиллюстрировать, открыть. Важно только уметь спрашивать, уметь добиваться ответа. В одном стихотворении Карла Фриша — профессор опубликовал в новом издании «Автобиографии» целую подборку их — он заметил:

А сколько их еще предстоит получить от насекомых?

Да, действие секрета нижнегубной железы паравеспула разгадано, расшифрованы и другие секреты жизни семьи ос, но во многом знакомство наше с ними все еще остается поверхностным.

…Осы строго следуют законам своего племени, формуют ячеи, расширяют, крепят соты, выкармливают молодь, корабль еще на всех парусах несется вперед, но уже отовсюду начали поступать немые сигналы и приказы летнего солнцеворота, твердо меняя курс движения. Ветер жизни продолжает полнить паруса, и он же приближает катастрофу. Свершив в пределе земном все земное, семья рассыпается; спрятанные в грунте гнезда — мы уже говорили об этом — становятся добычей сырости, плесени, рушатся, исчезают, а скрытые в сухих и защищенных от непогоды уголках остаются целыми и невредимыми — городами, из которых вдруг ушла жизнь.

Есть что-то вызывающе расточительное и наглядно бессмысленное в быстроте, с какой приходит к началу осени в упадок вся обитель, созданная семьей на пустом месте.

В живых остаются одни молодые продолжательницы рода, залог и предвестник повторения пройденного. Они разлетаются и спешат укрыться от приближающихся холодов. Запрограммированный в них календарь предупреждает: надвигается суровая пора, неизбежно и неотвратимо опускается на землю зима, которую они ни одним из тысяч глазков-фасеток не видели, ни одним члеником усиков не нюхали, ни одной лапкой не касались. Замерев, эти осколки осиного рода сохраняются на грани жизни и небытия, как зародыши будущих осоградов. В этих жизнеспособных и всхожих семенах семей сконцентрирован весь до дна опыт предков, все до последнего уроки, впитанные и усвоенные прошлыми поколениями.

А гнезда погибли.

Но действительно ли неотвратима катастрофа, ожидающая в конце сезона каждый осоград? Все эти сотканные и слепленные, свалянные и сформованные из застывшей бумажной пульпы многоэтажные сооружения — шаровидные, овальные, яйцеобразные, грушеподобные… Действительно ли неизбежно разрушение всех внутренних связей, сохраняющих самоподдерживающуюся пирамиду, узел центробежных к центростремительных токов, сплачивающих каждое поколение отдельных осиных жизней и все, от первого до последнего, поколения в совокупность, в общность уже надорганизменного, сверхорганизменного порядков?

Перед нами географическая карта: оба полушария. На них причудливо-извилистым пунктиром обозначены границы распространения видов Паравеспула, Полистес галликус. Всюду в пределах великих империй Паравеспула и Полистес, в ареале любого из видов одни однолетние .

Но вот осенью 1968 года профессор Паскье, энтомолог высшей агрономической школы Алжира, обнаружил на пальме в пригороде Эль-Харраш изрядное (50х15х10 сантиметров) гнездо Паравеспула германнка. Профессор не пожалел цветной ленточки со своей широкополой соломенной шляпы и повязал ею ствол. Пометив таким образом пальму, он набросал в записной книжке схему-план, чтобы потом легче найти гнездо.

Весной следующего года, в конце марта, он рассказал о гнезде приехавшим из Франции натуралистам. Решили пойти поглядеть, что стало с тем гнездом. Пальму увидели издали, гнездо висело именно там, где его заметил в прошлом году профессор, а вокруг летка вились осы. Их было столько, что подходить ближе не стали.

Но вечером хозяин с гостями облачились в защитные костюмы, набросили на гнездо глухой пластиковый мешок, спилили трофей, унесли в лабораторию, здесь усыпили ос и первым делом измерили гнездо. Как и уверял Паскье — он заметил это на глаз, — оно действительно стало больше, чем было. Самые тщательные промеры показали: 60х50х15 сантиметров.

Под девятислойной бумажной скорлупой лежали девять сотов. Верхние семь заняты были недавно отложенными яйцами и молодыми личинками. Их было слишком много, чтоб можно было считать всех потомством одной продолжательницы рода.

В лаборатории систематики и зоогеографии членистоногих Дальневосточного научного центра Академии наук СССР под руководством профессора П. А. Лераготовят свои диссертации два молодых осоведа — Аркадий Степанович Лелей(фотография слева) и Николай Владимирович Курзенко. Оба окончили биологический факультет университета в Алма-Ате. Оба посвятили дипломные работы осам. Лелей исследует мутиллид, мирмозид, а Курзенко — складчатокрылых эвменид.