Иосиф Халифман - Четырехкрылые корсары

Все это помогло ему позже, когда — спустя восемь лет — он закончил также и естественный факультет и, получив степень магистра, сосредоточился на изучении инстинктов и поведения животных. Свыше полувека исследовал он в этом плане множество животных, включая и позвоночных.

Здесь уместно особо отметить, что в лекциях, чтениях, докладах и статьях Вагнер часто упоминает имя Жана-Анри Фабра и, подобно Дарвину, восхищается трудолюбием своего французского собрата, точностью его непревзойденных наблюдений.

Одну из главных заслуг французского натуралиста Вагнер сформулировал так: этот человек положил конец «анекдотической энтомологии». Ей Вагнер противопоставлял фабровскне мемуары — «произведения, собранные неустанным трудом целой жизни человека, работавшего для истины, и только для нее одной».

Фабр искал ее, напоминал Вагнер, «без малейшей надежды извлечь из своей работы что-нибудь для себя лично, и уже по одному этому стоит вне подозрений в склонности исказить выводы для целей, не имеющих никакого отношения к науке, увы, так часто увлекающих профессионального ученого к открытой оппозиции идеям света и заносящих его в ряды заведомой неправды и обскурантизма».

Еще в одной статье о Фабре Вагнер решительно заявил, что «никакими критическими замечаниями нельзя умалить заслуги этого выдающегося натуралиста и значение его наблюдений над жизнью насекомых и опытных исследований этой жизни».

Вагнер благодарил Фабра «за лучи света, которые он бросил в темное царство, полное интереса и значения для тревожных вопросов о душе человека и животных».

Напоминая о трудностях, которые пришлось преодолеть Фабру, о том, что открытия его требовали оригинальных, очень остроумных приемов исследования, им же изобретенных, Вагнер восхищался описаниями его наблюдений, которые «проникнуты интересом к жизни животных, им изучавшихся, и любовью к природе». В высказываниях Вагнера звучит голос человека, которому бесконечно дороги наука и ее труженики.

Владимир Александрович Вагнер(1849–1931) много лет проработал при кафедре, возглавлявшейся В. М. Шимкевичем в университете. Впоследствии, став профессором, читал самостоятельные курсы зоопсихологии и в Ленинградском и в Московском университетах. Автор многих трудов и популярных книг по созданной им специальности.

Из фондов Московского государственного Дарвиновского музея. Рис. художника В. Маковского. Публикуется впервые.

В начале века, когда Вагнер выступил со своей диссертацией о биологическом методе зоопсихологии, петербургская студенческая молодежь сразу отметила новаторский характер работы. «Некоторые студенты, вспоминал много лет спустя профессор В. А. Догель, — шли на диспут с известным недоверием… Тема работы Вагнера казалась совершенно необычной, и большинство с интересом ожидало, как к ней отнесется профессор Шимкевич — самый страшный из оппонентов, страшный по своей эрудиции и по своему острому языку и убийственно метким выражениям. Однако напрасно друзья опасались за диспутанта. Своей блестящей речью он сразу привлек к себе симпатию аудитории. К всеобщему удивлению, он оказался совершенно на равной ноге со своим маститым оппонентом, как в смысле глубины названий, так и в умении вести спор до конца, не уступая занятых им позиций».

Эта диссертация, как и предшествовавшие ей работы, принесла Вагнеру известность среди специалистов в России и за границей.

Подобно Фабру. Вагнер стремился излагать добываемые им фактические данные ярко, красочно, доходчиво, увлекательно, с тем чтоб донести свои мысли до самых широких кругов читателей. Подобно Фабру, который уже глубоким стариком закончил последний том своих воспоминаний призывом: «Laboremus!» («Будем же работать!»), Вагнер продолжал трудиться до последнего дня: понятия «жизнь» и «труд» были для него равнозначными.

Малышев пришел в Петербургский университет следом за Вагнером, еще только закладывавшим основы зоопсихологии. Он многому научился у своего старшего коллеги, который, подобно Фабру, разработал ряд остроумных приемов научного анализа поведения.

Между прочим, по примеру Вагнера он стал обозначать алгебраическими буквенными символами отдельные действия или даже целые отрезки цепи действий у насекомого.

В 1913 году С. И. Малышев получил степень магистра зоологии и сравнительной анатомии, в 1914 — защитил в Юрьевском университете диссертацию на тему «Жизнь и инстинкты цератины». Здесь Малышев был избран приват-доцентом, читал курс энтомологии.

Первая мировая война заставила его вернуться в Питер, а в 1918 году он возглавил в знаменитом тогда Петроградском институте имени П. Ф. Лесгафта зоопсихологический отдел.

Главное здание Юрьевского университета (1912 г.).

Напечатанная в «Трудах Русского энтомологического общества» работа о жизни и нравах пчел-цератин. Диссертация на эту тему, защищенная при Юрьевском (ныне Тарту, Эстонской ССР) университете, позволила Малышеву остаться при университете, а это дало молодому ученому возможность начать чтение курса по энтомологии.

Об одном из самых крупных перепончатокрылых — сколии и еще об одном доказательстве правоты выводов Фабра

Вернемся к малышевским исследованиям перепончатокрылых. Рассказ о них был прерван на сообщении о том, как Сергей Иванович выводил куколок тифии. Вскоре он занялся так называемыми сколиевыми осами.

Это очень любопытное создание. Вполне благонравная, спокойная, несмотря на устрашающую внешность (она раз в пять крупнее средней рабочей осы), сколия из рода сколиевых по размерам не уступает шершню и, следовательно, представляет суперосу, сиерхосу, осу-гиганта, осиного Гулливера среди осиных лилипутов.

Великолепно описание сколии, сделанное почти сто лет назад Ж — А. Фабрбм:

«Черная окраска, желтые бляхи на брюшке, прочные крылья цвета луковой кожуры с пурпуровым отливом, узловатые, грубые ножки, усаженные жесткими волосками, массивное телосложение, большая жесткая голова и щетка рыжих волос, торчащая на конце брюшка».

Сравним этот портрет с другим, который содержится в старинном справочнике:

«Сильно волосата, с толстыми ногами, окрашенными в черный цвет, задние углы переднеспинки плотно пригнаны к местам, где прикреплены передние крылья; тело с бóльшей или меньшей примесью красного или желтого в форме поперечных полос и пятен; брюшко вытянуто, с очень коротким стебельком, конец брюшка сужающийся, покрыт рыжей щетиной».