Реми Шовен - От пчелы до гориллы

Брандт рассказывает, что, когда две птицы начали танцевать, сопровождавшие его мальчики-эскимосы принялись аккомпанировать танцу, стуча по обтянутому кожей каяку. «Они запели «песнь журавлей», сопровождая ее дробью своих импровизированных барабанов. И пока они пели, две большие птицы продолжали танцевать в такт этой дикой, странной музыке. Стоило молодым людям ускорить темп — птицы начинали двигаться быстрее; замедлялась музыка — замедлялся и танец».

Широко распространен круговой танец, исполняемый обычно вокруг какого-нибудь предмета, например дерева, стоящего в центре, причем танцоры, описывая большие круги, несутся друг за другом. Такой танец исполняют индюки. Так же танцуют и шилоклювки. Розовый скворец ( Pastor roseus ) тоже исполняет круговой танец. При этом он быстрыми шагами движется вокруг самки, стоящей в центре. Крылья и хвост у него подрагивают, перья на горлышке и на хохолке взъерошены, он громко распевает; самка вначале довольно молчалива, но вскоре начинает подпевать самцу и бегать вслед за ним; так они кружат все быстрее и быстрее.

Иногда шесть-восемь серых гусей образуют большой, метров десять в диаметре, круг; один самец танцует в центре, а остальные, правда не всегда, сопровождают его танец приглушенными отрывистыми криками.

По словам Армстронга, некоторые птицы во время брачных игр будто впадают «в экстаз». Американские глухари в таком состоянии не замечают койотов…

Остается добавить, что с незапамятных времен люди знали танцы птиц, любовались ими и подражали им; таково, например, происхождение танца, в котором люди имитируют поступь журавлей; Тезей, вернувшись с Крита, исполнил этот танец вместе с девушками и юношами, спасенными им от Минотавра. Чукчи имитируют в своих танцах турухтанов, австралийцы — эму. Многие танцы, в том числе и европейские, носят на себе печать этого подражания; одна из фигур баварского народного танца «шуплятлер» воспроизводит брачный танец птиц местного вида: танцор перепрыгивает через партнершу, прищелкивая языком и хлопая в ладоши, ударяет рукой оземь, а затем прыжком приближается к даме, широко раскинув или, наоборот, свесив до земли руки.

Обычно те особенности внешности и поведения птиц, которые имеют отношение к размножению, легко бросаются в глаза, так что даже человек способен их различать. Иначе обстоит дело с признаками, на которых основано распознавание близких и соседей. Обыкновенные чайки, например, узнают только непосредственных соседей; вороны в небольших колониях, как считает Лоренц, все знакомы друг с другом. Очевидно, это узнавание основано, как и у крачек, на мельчайших деталях, бесспорно достаточно четко выраженных, если утки Anas acuta узнают друг друга, как пишет Хохбаум, на расстоянии трех, а малиновки — на расстоянии более тридцати метров. Из способов узнавания известны только немногие, основанные на отличительных признаках головы, — чуть было не сказал — лица. Лоренц приводит рассказ Хейнрота о лебеде, который напал на супругу, когда голова ее была погружена в воду, и «спохватился» лишь после того, как та подняла голову. Конечно, и особенности голоса играют роль: некоторые птицы ( Lepidocolaptes ) из отряда воробьиных отличают голос супруга в многоголосом хоре сородичей, слетевшихся на одно дерево.

Очень интересно поведение американской кваквы Nycticorax hoactli , которая отламывает веточку и держит ее в клюве, пощелкивая им и то опуская, то поднимая голову. После этого веточка может быть брошена или присоединена к основанию гнезда. Самец часто опускает клюв почти до уровня своих розовых ног, а затем, поднимая клюв, поднимает одновременно ногу, и так — от восьми до десяти раз в минуту. Европейская кваква ведет себя почти так же, но розовая окраска ног самца, хотя он и выставляет их весьма усердно напоказ, не имеет здесь такого важного значения, как можно было бы подумать, тем более что некоторые из этих церемоний проделываются ночью. Зато самку, у которой еще не порозовели ноги, изгоняют прочь. Наконец, слух в данном случае вообще важнее зрения: если заткнуть птицам слуховые отверстия, то брачная церемония будет нарушена.

Когда один из супругов-квакв хочет сменить другого, сидящего на яйцах, он подносит ему веточку или палочку. Бывает иногда, что один из партнеров в точности повторяет все движения другого, как это часто можно наблюдать и у лебедей; может показаться, говорит Селу, что видишь птицу и ее отражение в зеркале. Но, конечно, нет ничего более забавного, чем «церемония приема» у пеликанов: птица опускается на землю у гнезда, затем, подняв к небу свой длинный клюв, медленно помахивает им, как древком, то вправо, то влево; а насиживающая птица в это время опускает клюв к гнезду и, полураскрыв крылья, испускает гортанное «чок»; затем обе птицы начинают почесывать клювами перья, словно в нерешительности или в раздумье, и только после этого супруг, сидевший на яйцах, уступает место партнеру.

Подражание у птиц — одна из самых распространенных черт поведения. Явление это у пернатых отличается крайним автоматизмом. У некоторых уток, например, во время брачных игр (рис. 50) самцы, поглощенные действиями друг друга, будто забыв о самках, которые ждут их, все вместе выделывают курбеты, ныряют, бьют крыльями так, что вода кипит. Немало известно и других примеров, когда активность охватывает всех птиц одновременно. Вот стая скворцов внезапно изменяет направление полета; вот колония горластых чаек вдруг смолкает, после чего все одновременно и внезапно взлетают.

Рис. 50. Демонстративное поведение у уток.

1— покачивание клювом; 2— клюв обращен кверху; 3— помахивание хвостом; 4— «свистящее урчание» (grunt-whistle); 5— голова — вверх, хвост — вверх; 6— самец поворачивается к самке; 7— плавание с клювом у поверхности воды; 8— самец отворачивает голову и показывает свой зеленый воротник; 9— самец выпячивает грудь колесом; 10 — покачивание взад и вперед (по Рамзею ).

Если один: пингвин, стоящий, застыв в неподвижности, с поднятым клювом, испустил призывный клич, этот клич будет повторен сотнями пингвинов. То же у крачек; более того, изолированная крачка принимается насиживать несуществующие яйца, после того как из своей клетки увидела других крачек за этим занятием. Флоридские сойки, строя гнездо, не в силах устоять, если над ними проносится с криком стая товарищей: они тоже взлетают, присоединяя свои голоса на мгновение к общему хору, и лишь после этого возвращаются к прерванной работе. Лоренц сообщает, что цапли, даже еще не успевшие наесться досыта, бросают еду при виде своих сородичей, впавших в сонливую неподвижность после плотной еды и занятых перевариванием пищи.