Фарли Моуэт - Трагедии моря

Лососи не только были здесь крупнее — само их обилие не поддавалось описанию. Судите сами: в те времена, когда началось нашествие европейцев в Америку, чуть не каждая река, включая даже самую малую, впадающая в Атлантический океан, начиная от северного и центрального Лабрадора до реки Гудзон на юге, а также реки, впадающие в речную систему Св. Лаврентия вплоть до Ниагарского водопада на западе, служили домом для бесчисленных кланов лососей. Все члены каждого клана появлялись на свет и проводили свою молодость в родной реке и в нее же они возвращались после нескольких лет возмужания в море, чтобы дать жизнь следующему поколению. По самым скромным оценкам, не менее 3000 таких лососевых рек предоставляли несколько сот тысяч нерестилищ для атлантической популяции лосося, которая по своей численности, вероятно, намного превосходила несколько популяций различных видов лососей, обитавших на Тихоокеанском побережье Северной Америки.

По дошедшим до нас из прошлого описаниям мы можем лишь в какой-то степени судить о былом изобилии лососей, и тем не менее они достаточно впечатляющи. Вот что писал Николя Дени в начале XVII века о реке Мирамиши: «В реку входит такое множество лососей, [что] почти невозможно уснуть из-за шума, который они поднимают, преодолевая речные отмели, [когда] они стремительно выпрыгивают из воды и шлепаются обратно… [Вблизи залива Шедабакто на острове Кейп-Бретон] я обнаружил небольшую речку, которую я назвал Лососевой… Поблизости от устья я забросил невод, в который попалось столько лососей, что десятеро мужчин не могли вытащить его на берег и… если бы невод не порвался, то лососи его бы утащили. Мы наловили полную лодку лососей, самые мелкие из которых были длиной в три фута… [А у залива Шалёр] есть маленькая речка, где встречаются необычайно большие лососи, до шести футов длиной». В отчете о своих путешествиях по Новой Шотландии, острову Принца Эдуарда, Нью-Брансуику и полуострову Гаспе Дени перечисляет десятки подобных больших и малых рек, отмечая изобилие лососей в каждой из них.

Джон Смит сообщал, что в районе (будущей) Новой Англии нет речки, «в которой не было бы множества лососей». Подобного рода сообщения из этих мест поступали и от первых английских журналистов. Французы вторили в том же духе. Пьер Буше примерно в 1650 году с изумлением писал о «многих прекрасных реках, изобилующих рыбой, особенно лососями, которые водятся там в огромном количестве». Г-н де Куртеманш, описывая свое путешествие вдоль северного берега залива Св. Лаврентия где-то около 1705 года, превозносит до небес лососевые реки: «Залив Масквэр-Бей, в который впадают две речки, чрезвычайно богат лососями… Не меньше лососей и в заливе Вашикути-Бей… Река Этамаму полна лососями… Река Эскимо изобилует лососями необычайных размеров… В реке Блан-Саблон множество хороших лососей».

На такое изобилие лососей смотрели как на заслуживающий внимания аспект жизни Нового Света, не придавая этой рыбе большого коммерческого значения, пока после 1700 года не обнаружилось, что соленая лососина пользуется рыночным спросом в Европе. После этого коммерческая ценность царственной рыбы неуклонно растет. Сначала лосося добывали с помощью сетных запруд, перегораживая ими нерестовые реки и выбрасывая вилами на берег попавшуюся в сети рыбу. Позже стали перегораживать сетями устья рек, хотя в первые годы промысла лососей было так много и они были такими огромными, что под напором рыбы сети часто лопались. На не тронутых промыслом реках вообще не было необходимости устанавливать запруды или сети. В 1755 году один из жителей Новой Англии по фамилии Аткинс поставил свое судно на якорь в устье одной из рек Лабрадора и ловил всех лососей, на которых у него хватало соли, заставляя членов своей команды стоять на мели и багрить всех проплывающих мимо серебристых рыбин.

В 1770-х годах Джорж Картрайт добывал лососей на экспорт на нескольких реках юго-восточной части Лабрадор. Он писал, что рыба шла в реке Уайт-Бэр настолько плотно, что «нельзя было, выстрелив в воду, не попасть в лосося». На одной из рек он с тремя помощниками за один сезон убил 12 396 лососей, причем сожалел, что у него кончилась соль для посола рыбы, иначе он легко мог бы убить и 30 000 лососей. В 1799 году он отмечал: «На Игл-Ривер мы добываем по 750 лососей в день и могли бы убивать еще больше, если бы у нас было больше сетей… На реке Парадайс я один мог бы засолить тысячу двухсотлитровых бочек лососей средним весом от 15 до 32 фунтов каждый». Одна такая бочка вмещала около 140 килограммов соленой рыбы, что в пересчете на живой вес соответствует приблизительно 230 килограммам лосося. К концу XVIII века с одного только Ньюфаундленда вывозилось по 5000 бочек соленой лососины в год, а весь североамериканский промысел, согласно подсчетам, ежегодно поставлял на экспорт свыше 14 000 килограммов лосося в пересчете на живой вес. Помимо этого промысла, многие тысячи тысяч килограммов лосося ежегодно добывали местные жители для откорма своих свиней, для питания законтрактованных рабочих и удобрения своих полей.

К началу XIX века численность лососей в районах более населенных заметно поубавилась не только из-за преднамеренно хищнического промысла, но также вследствие строительства мельничных запруд и загрязнения рек сточными водами промышленных предприятий, особенно сыромятен и железоплавильных заводов. Раньше всего последствия этого сказались на восточном побережье США. «Перед отделением от штата Мэн, — жаловался один бостонец в 1820-х годах, — воды залива Массачусетс собирали множество лососей; после 1818 года там не было ни одного… Строительство плотин и промышленных предприятий… почти покончило с ними в нашем государстве».

В XIX веке масштабы промысла лосося возросли непомерно. К прежним основным видам копченой и соленой продукции добавилась консервированная и свежая лососина. К 1872 году из одного только Нью-Брансуика каждое лето отгружалось до 0,7 млн. килограммов свежего, охлажденного во льду лосося на рынки Бостона и Нью-Йорка, которые к этому времени могли получать лишь символические количества лосося из опустошенных рек Новой Англии. Уже тогда консервы из лосося поставлялись не только во все восточные и центральные районы Северной Америки, но и целыми пароходами отгружались в Европу. Вот мимолетный взгляд очевидца на рыбоконсервный бизнес в заливе Шалёр в 1870 году:

«Здешние лососи исключительно крупны и нежны на вкус. У входа в залив ловится рыба средним весом в 20 фунтов. Промысел, весьма значительный и выгодный… продолжается два месяца; в течение этого короткого периода один рыбак, с которым я познакомился, добыл 20 000 фунтов лосося… Было бы затруднительно подсчитать общее количество экспортируемого из залива лосося, но оно должно быть очень велико. Большая часть уловов идет на консервы. Одна американская компания за сезон выпускает до 280 000 фунтов консервированного лосося. Довольно интересно наблюдать, как на рыбоконсервный завод поступает рыба утреннего улова. Одно за другим суда выгружают только что пойманных серебристых красавцев. Случается, что весь улов состоит из рыб, весящих в среднем 25 фунтов, но здесь мне приходилось видеть и экземпляры весом до 56 фунтов».