Альберт Терхьюн - Лэд

Мальчик должным образом радовался каждому такому трофею, но потом несколько дней кряду был с Волчком еще более ласковым, чем обычно.

Раз или два Мальчик намекал на то, что, может быть, Волчок и выиграл бы что-то, если бы его отправили на выставку. Хозяин, не догадываясь о том, что скрывалось за этими осторожными словами, лишь посмеивался или молча указывал сначала на голову Волчка, а потом на голову Лэда.

Мальчик достаточно разбирался в колли, чтобы не продолжать этот разговор. Ибо даже его любящие глаза не могли не заметить разницу между его собакой и двумя призерами.

Однажды июльским утром и Лэду, и Брюсу пришлось пережить час мучений. Обоих колли, одного за другим, погрузили в ванну, полную теплой воды и мыльной пены, где их безжалостно скребли, терли и скоблили. Потом их высушили и еще целый час чесали щетками и гребнями, пока шерсть не засверкала ослепительным блеском. С небольшими передышками расчесывание повторялось весь день.

Лэда подобные процедуры приводили в негодование, которое он не стремился скрывать. Он отлично понимал, что необычайно тщательный уход означает скорую поездку на собачью выставку. Но вот уже год или даже больше его не готовили к ненавистному мероприятию. Весь его груминг свелся к купанию в озере и обычному причесыванию Хозяйкой. Лэд уже было поверил, что навсегда избавлен от тягостной обязанности участвовать в выставках.

— Зачем это ты так прихорашиваешь Лэда? — спросил Мальчик, когда пришел к обеду в дом и увидел Хозяйку, хлопочущую с гребнем и скребком над приунывшей собакой.

— К завтрашней Собачьей Выставке Красного Креста в Риджвуде в честь Дня Труда, — ответила ему мать.

— Но в прошлом году вы с папой, кажется, решили, что Лэд уже слишком стар для выставок, — напомнил Мальчик.

— Это необычная выставка, — сказала Хозяйка. — Понимаешь, она специальная, и там будет кубок для «лучшей собаки-ветерана любой породы». Разве это не замечательно? Мы и не знали, что будет разыгрываться этот Кубок Ветеранов, но утром позвонил доктор Хоппер и рассказал о нем. Так что мы решили подготовить Лэда. Не может быть ветерана лучше, чем он.

— Да, — согласился Мальчик, — наверное.

Он отправился в столовую, украдкой зачерпнул горсть кускового сахара и вышел на веранду. На газоне рядом с подъездной дорожкой растянулся на солнышке дремлющий Волчок.

По стриженой траве немедленно застучал хвост, так похожий на волчий. Как только Мальчик остановился на веранде и щелкнул пальцами, Волчок поднялся со своего мягкого местечка и двинулся к нему — мелко семеня лапами, вальяжно покачиваясь, полуприкрыв раскосые глаза и растянув в ухмылке губы.

— A-а, так ты знаешь, что у меня в кармане сахар, да? — сказал Мальчик. — Замри на месте.

Хотя Мальчик не подкрепил свою команду ни жестом, ни переменой интонации, собака остановилась как вкопанная в десяти футах от него.

— Сахар собакам вреден, — продолжал Мальчик. — От него у них портятся зубы и пищеварение. Разве тебе этого никто не говорил, а, Волчок?

Ухмылка молодого пса стала еще шире. Он прищурил глаза так, что они превратились в блестящие щелочки, и затоптался на месте, часто помахивая хвостом.

— Но нужно же собаке хоть какое-то утешение, раз ее не берут на выставку, — продолжал Мальчик. — Лови!

Еще не договорив, он одним стремительным движением вынул из кармана кусок сахара и бросил его в сторону Волчка. Как ни быстры были действия Мальчика, Волчок был быстрее. Взвившись высоко в воздух, собака поймала пролетающий над ней кубик сахара. Второй и третий кубики были пойманы так же ловко. Потом Мальчик достал из кармана четвертый и последний кусок. Спустившись по ступеням, левой рукой он закрыл Волчку глаза, а правой зашвырнул сахар в кустарник.

— Ищи! — скомандовал он и убрал ладонь с глаз питомца.

Волчок метнулся в одну сторону, в другую, остановился пару раз, чтобы принюхаться, потом стал кругам обходить газон, держа нос к земле. Не прошло и двух минут, как он вынырнул из кустов, невозмутимо дробя мощными челюстями сладкую добычу.

— И еще говорят, что ты не подходишь для выставки! — воскликнул Мальчик, теребя собачьи уши. — Эх, да я бы согласился два года не расти, лишь бы ты получил кубок! Ты заслуживаешь награды, это несомненно, вот если бы только эти судьи сообразили, что нужно изучать не только форму собачьей головы, но и то, что внутри нее!

Волчок уткнулся носом в сложенную лодочкой ладонь и заскулил. По интонации, с который были сказаны эти слова, он понял, что Мальчик несчастлив, и хотел помочь.

Мальчик вернулся в дом и застал родителей сидящими за обеденным столом. Собрав всю свою смелость, он спросил:

— Папа, а в Риджвуде будет класс «Новичок» для колли?

— О, ну да, — сказал Хозяин. — Наверное, будет. Он всегда бывает.

— А… а в этом классе дают кубки? — продолжал Мальчик с деланной беззаботностью.

— Разумеется, нет, — ответил Хозяин и ударился в воспоминания: — Хотя когда мы впервые выставляли Лэда, то записали его в класс «Новичок», и он выиграл там синюю ленту, после чего попал в класс «Победители». И в этом классе, как ты помнишь, он выиграл кубок. Так что можно сказать, что участие в классе «Новичок» принесло ему косвенным образом кубок.

— Понятно, — сказал Мальчик. Эта старинная история ничуть его не заинтересовала. Он очень быстро произнес: — Все же лента — это лучше, чем ничего! Папа, ты выполнишь мою просьбу? Позволишь мне завтра записать Волчка в класс новичков? Я сам заплачу взнос из карманных денег. Пожалуйста, папа!

Хозяин смотрел на сына в глубоком недоумении. Потом он запрокинул голову и громко захохотал. Мальчик покраснел и прикусил губу.

— Дорогой мой, — торопливо вмешалась Хозяйка, заметив расстройство сына. — Ты же не хочешь, чтобы Волчок проиграл всем этим псам, у которых нет и половины его ума или красоты! Это будет несправедливо по отношению к Волчку. Он ведь так умен, он тут же поймет, что происходит. Он почувствует, что проиграл. Это почти все собаки чувствуют. Нет, это будет несправедливо.

— Доктор Хоппер говорит, что среди специальных конкурсов есть класс «Дворняжка», — шутливо вставил Хозяин. — Ты можешь…

— Волчок не дворняжка! — горячо воскликнул Мальчик. — Он такой же чистопородный, как Брюс, или Лэд, или Серая Дымка, или Эталон из Саутпорта, или другие лучшие колли. В нем такая же хорошая кровь, как у них у всех. Его отец — Лэд, дедушка — Сквайр из Титтона, и…

— Прости, сынок, — вскинул руки Хозяин. Поймав взгляд жены, он понял, что сейчас не время для поддразнивания. — Я извиняюсь перед тобой и Волчком. Конечно же, он не дворняжка. Во всем царстве колли нет крови чище, чем у него, с обеих сторон. Но твоя мать права. Ты только выставишь его на посмешище, и тебе самому это не понравится. У него нет ни одного признака, который судьи не сочли бы безнадежно дефектным. Мы никогда не показывали на ярмарке неудачников. Ты же не хочешь, чтобы теперь эта традиция изменилась?