Альберт Терхьюн - Лэд

— У него больше ума, чем у любой другой собаки, за исключением Лэда! — мрачно заявил Мальчик. — Это же должно считаться.

— Должно, — утешала сына Хозяйка. — И я хотела бы, что это так и было. Если бы соревновались в уме, он выиграл бы.

— Мне противно смотреть, как гора кубков уходит собакам, которым не хватит соображения, чтобы съесть свой собственный ужин, — фыркнул Мальчик. — Я говорю не о Лэде или Брюсе, а о тех чистокровках, которых вырастили в питомнике и которые весь свой ум обменяли на экстерьер. Но ведь Волчок самый умный… самый лучший. И у него никогда не будет ни одного кубка, чтобы доказать это. Он…

Мальчик запнулся, махнул рукой и стал торопливо поглощать обед. Хозяин и Хозяйка молча переглянулись. Огорчение сына им было понятно — они тоже очень любили собак. Хозяйка протянула руку и ласково погладила Мальчика по плечу.

На следующее утро сразу после раннего завтрака Лэда и Брюса погрузили в салон автомобиля. Хозяйка, Хозяин и Мальчик тоже уселись, и началось двенадцатимильное путешествие в Риджвуд.

Волчок, оставленный охранять Усадьбу, проводил взглядом удаляющихся участников выставки. Когда автомобиль выехал за ворота, пес вздохнул, свернулся калачиком на коврике у крыльца, уткнулся носом в маленькие белоснежные лапы и приготовился провести день в одиночестве.

В тот День Труда Выставка Красного Креста стала триумфом для Усадьбы.

Брюс выигрывал ленту за лентой в секции колли, в конце без труда завоевал кубок «Победителей» и таким образом добавил к своей коллекции еще один великолепный серебряный трофей. Потом объявили начало главного события дня — кубок «Лучшая собака выставки». Победителей в каждой породе вывели на ринг. Всего минут пять судьи осматривали и ощупывали группу из шестнадцати собак и затем вручили Брюсу темно-синюю розетку и кубок «Лучшая собака».

Зрители громко зааплодировали. Но овация еще громче последовала, когда после краткого осмотра девяти престарелых породистых собак судья указал на Лэда, который стоял с краю ринга словно статуя из красного дерева.

Эти девять собак разных пород все до единой в свое время были прославленными призерами. Но именно Лэда сочли достойным «Кубка ветеранов»! В глазах Хозяйки блестели счастливые слезы, когда она уводила колли с ринга. Ну не чудесная ли это кульминация его долгой достойной жизни! Она, не стесняясь, утирала слезы и шептала похвалы своей собаке.

— Может, вы и автомашину свою выкатите на ринг? — проворчал какой-то недовольный участник выставки. — Глядишь, и за нее получите кубки. За все остальное, что вы привезли с собой, кубки у вас уже есть.

По возвращении в Усадьбу для двух собак-победителей устроили праздничный вечер, но после насыщенного дня все устали, и к десяти часам в доме стало темно и тихо. Из всех обитателей Усадьбы бодрствовал только Волчок, лежавший на своем коврике на веранде.

Он смутно догадывался, что другие собаки совершили что-то весьма похвальное. Пес это понял уже по тому, как грустно обнял его Мальчик перед отходом ко сну.

Что ж, кто-то выигрывает награды, ласки и право спать в доме; а другие должны тянуть лямку той работы, на которую они единственно способны, и спать под открытым небом в грозу и ясную погоду, в жару и мороз. Такова жизнь. Будучи всего только собакой, Волчок был достаточно мудр, чтобы не жаловаться на жизнь. Он принимал вещи такими, какими они давались, и старался радоваться выпавшей ему доле.

В теплой темноте Волчок задремал. Через два часа он поднялся, лениво потянулся от макушки до хвоста, как делают это колли, и потрусил на первый ночной обход владений.

Несколько минут спустя он уже бежал вдоль озера в ста футах от дома. Ночь была темной, только далеко на западе пульсировали редкие зарницы. Посреди озера двое людей в шаланде бросили якорь и ждали поклевки сома. А в пятидесяти футах от берега очень медленно скользил маленький ялик.

Волчок не удостоил ялик взглядом. Лодки ему были не в новинку и не представляли собой ничего интересного — за исключением случаев, когда выказывали намерение пристать к берегу на порученной ему территории.

Ялик к суше не приближался, а шел параллельно кромке воды. Судно ползло не быстрее улитки и совершенно беззвучно. В нем сидел всего один человек и изредка шевелил веслами.

Собака до смешного близорука. Она видит хуже большинства других животных. Ее главные помощники — это тонкий слух и еще более тонкий нюх. При помощи только глаз собака не узнает своего хозяина и не отличит его от чужака на расстоянии всего трехсот футов. Но вблизи и особенно темной ночью зрение ее гораздо острее и точнее, чем у человека в тех же условиях.

Итак, Волчок видел ялик и сидящего в нем человека, хотя сам оставался незамеченным. Лодка его не касалась; и потому он побежал к дальней границе Усадьбы, туда, где к саду примыкал лес.

На обратном пути вдоль озера он снова увидел ялик. Тот немного сменил курс и теперь плыл в каких-то десяти футах от берега — так близко к суше, что время от времени одно из весел скребло по галечному дну. Гребец пристально смотрел в сторону дома.

Волчок нерешительно замер. Рядовой сторожевой пес обязательно залает, если что-то привлечет его внимание. Но Волчок знал, что озеро — общественное место. И лодки часто подгребают близко к берегу, не имея целью нарушить границы Усадьбы. Однако сейчас не ялик заинтересовал Волчка, а подозрительный человек, тайком изучающий дом.

Бледная вспышка молнии на миг окрасила непроницаемо-черный мир в тусклый серый цвет. Гребец в ялике увидел, что в десяти футах от него, среди прибрежной травы стоит колли — тревожный и подозрительный. Человек от неожиданности вздрогнул, и собака ответила ему тихим горловым рычанием.

Казалось, что человек истолковал рычание как вызов и принял его. Он сунул руку в карман и что-то достал оттуда. Когда слабое сияние очередной зарницы осветило берег, человек поднял то, что вынул из кармана, и швырнул Волчку.

С неуловимой глазом быстротой, унаследованной от предков-волков, пес отпрянул в сторону — что-то пролетело мимо и упало на газон позади него. Обнажив зубы в хищном оскале, Волчок бросился через мелководье к ялику.

Но человек, очевидно, уже закончил тут все свои дела. Сильными гребками он вывел ялик на глубину и продолжал грести не останавливаясь. Вскоре расстояние и мрак совершенно поглотили его.

Волчок стоял по грудь в воде и слушал стихающие шлепки весел, пока они не истаяли вдали. Ему хватало ума, чтобы не броситься в погоню вплавь. Он отлично знал, что плывущая собака совершенно беспомощна перед человеком с веслом.

Тем более что нарушителя он все-таки отпугнул, а это все, что было нужно Волчку. Он вернулся обратно на сушу. Его обязанности на ближайшие несколько часов выполнены. Пора возобновить прерванный сон.