Марк Хансен - Куриный бульон для души: 101 история о животных (сборник)

Честно говоря, даже чувствовала некоторое облегчение, потому что не знала, что с ней делать дальше. Я пообщалась с родителями, а когда уходила, попросила их позвонить мне, если кошечка зайдет к ним, и тогда я приеду забрать ее. Еще пошутила, обращаясь к отцу: «Конечно, ты можешь оставить ее себе, если захочешь», – на что он ответил: «Не дождешься!» Мне казалось, что папа не горит желанием заводить домашних любимцев, особенно кошек.

В тот вечер на моем автоответчике оказался звонок от отца. Кошечка действительно объявилась у их входной двери! Он сказал, что впустил ее в дом и с ней все в порядке, но спросил: не смогу ли я приехать завтра и забрать ее? Сердце мое упало. И что я буду делать с этой кошкой? – думала я. Утопить ее в пруду мне не позволила бы совесть, и я была уверена, что моя соседка не готова ехать в больницу, чтобы купировать астматический приступ. Я не видела никакого возможного выхода.

На следующий день позвонила отцу и сказала, что подъеду и заберу котенка. К моему великому изумлению, папа попросил меня не торопиться. Оказывается, он ходил в магазин и купил кошачий лоток (о нет!), кошачью еду и маленькую мисочку. Я только диву давалась, благодаря его за великодушие. Потом он рассказал мне, какой интересный у кошечки оказался характер и как вчера поздно вечером она носилась взад-вперед по всему дому. Я слушала с открытым ртом. Наибольший сюрприз папа преподнес мне, рассказав, что Китти пришла и улеглась к нему на грудь, когда он ложился спать. Я спросила только:

– И ты позволил ей это сделать?

– О да! Я глажу ее и чувствую, как работает ее моторчик, – любовно ответил он. – Так что не торопись, дорогая, искать для нее дом. Я могу подержать ее у себя, пока ты не найдешь что-нибудь подходящее.

Он уложил меня на обе лопатки. Мой папа, истинный Сеймур, мистер «держи своих собак на улице», позволил котенку урчать у себя на груди! Более того, в своей постели!

Шли недели, папа слабел. Его рак снова дал о себе знать. Однако всякий раз, звоня ему, я слушала все более и более долгие рассказы о том, какая Китти милая, как она носится по дому, как громко урчит ее моторчик, как она ходит за папой хвостом, куда бы тот ни пошел. Когда я бывала у родителей, отец звал ее, позволял запрыгнуть на колени, ласкал, разговаривал с ней и говорил, как сильно он ее любит.

– Пап, а разве у тебя нет аллергии на кошек? – спросила я как-то раз, когда он убирал в карман носовой платок, после того как неприлично громко протрубил в него. Он лишь пожал плечами и робко улыбнулся.

Когда его недуг усилился и он едва мог двигаться из-за ужасной боли, одной из немногих его радостей было взять Китти и уложить себе на грудь. Он мог тогда гладить ее и приговаривать:

– Послушай, как работает ее моторчик. Вот так, хорошая Китти, умница Китти…

Все мы с благоговением наблюдали эту беспредельную папину любовь к маленькой кошечке.

Китти творила настоящие чудеса и с папой, и со мной. Очаровав своего невольного владельца, эта маленькая кошечка стала одним из величайших утешений для моего отца в его последние дни. А я? Китти открыла мне глаза на чудо и таинство развития жизни. Она научила меня прислушиваться к своему сердцу, даже когда голова говорит «нет». Я не сознавала в тот необычный вечер, что я – всего лишь посыльный, случайный курьер, доставивший папе самого что ни на есть прекрасного и необходимого друга.

Мы с моим лучшим другом Какао живем в квартирном комплексе для пожилых граждан в маленьком чудесном городке. Какао – это десятилетний пудель, а я – 69-летняя старуха, так что, как видите, мы оба подходим под определение «пожилых граждан».

Много лет назад я пообещала себе, что, когда выйду на пенсию, заведу шоколадного пуделя, который разделит со мной мои золотые годы. С самого начала Какао отличался на редкость благовоспитанным поведением. Мне никогда не приходилось говорить ему о чем-то больше одного раза. Он за три дня приучился проситься и ни разу не набезобразничал. Какао – тот еще аккуратист: доставая из своего ящика игрушки, он всегда складывает их обратно, закончив играть. Случается, мне пеняют за мою навязчивую аккуратность, и тогда я задумываюсь: интересно, Какао подражает мне или тоже таким уродился?

Какао – замечательный спутник. Когда я бросаю ему мяч, он хватает игрушку в пасть и бросает обратно мне. Порой мы с ним играем в игру, в которую я любила играть в детстве, но только не с собакой. Он кладет лапу на мою руку, я накрываю ее другой, он кладет сверху вторую лапу, я высвобождаю нижнюю руку из стопки и кладу сверху, и так далее. У него в запасе много уморительных выходок, которые меня смешат, и когда я смеюсь, он приходит в такой восторг, что продолжает дурачиться дальше. Я безмерно наслаждаюсь его обществом.

Но почти два года назад Какао учудил нечто такое, что выходит за рамки здравого смысла. Было это чудом или простым совпадением? Не знаю, но определенно в этом есть какая-то тайна.

Однажды во второй половине дня Какао стал вести себя странно. Я сидела на полу, играя с ним, и вдруг он начал трогать лапой и обнюхивать правую сторону моей груди. Он никогда прежде ничего подобного не делал, и я сказала ему: «Нет». Для Какао одного слова «нет» обычно бывает достаточно, но в тот день пес не послушался. Он ненадолго прекратил свои непонятные действия, а потом внезапно ринулся ко мне с другого конца комнаты, бросившись всем весом – а это восемь килограммов! – на правую сторону моей груди. Он врезался в меня, и я взвыла от боли. Почему-то мне было больнее, чем, по идее, должно было быть.

Вскоре после этого я нащупала в груди уплотнение. Записалась на прием к врачу, и после рентгена, анализов и лабораторных исследований мне сказали, что у меня рак.

Когда начинается рак, по неизвестным причинам формируется стенка из кальция. Затем опухоль прикрепляется к этой стенке. Когда Какао прыгнул на меня, сила удара оторвала опухоль от кальциевой стенки. В результате я смогла заметить ее. До этого я ничего не видела и не ощущала, так что, если бы не это происшествие, никоим образом не смогла бы понять, что она есть.

Мне сделали полную мастэктомию, и рак не распространился ни на какую другую часть тела. Врачи сказали мне, что, если бы опухоль просуществовала незамеченной еще полгода, было бы слишком поздно.

Сознавал ли Какао, что делает? Я никогда этого не узнаю. Но я безмерно рада, что дала себе обещание провести свои золотые годы с этим замечательным шоколадно-коричневым пуделем, ибо Какао не только делит со мной свою жизнь: он еще и позаботился о том, чтобы я наверняка осталась рядом и делила с ним свою!