Марк Хансен - Куриный бульон для души: 101 история о животных (сборник)

Их личности тоже расцветают. Некоторые кошки берут на себя роль официальных встречающих, выходя вперед, чтобы изучить любого, кто приезжает к ним в гости.

Фредди, большой и красивый серый персидский кот, был одним из таких встречающих в «Ноевом Ковчеге». Про себя я звал Фредди Капитаном. Он не очень любил ласкаться – слишком уж мачо он для этого был, но вел себя очень дружелюбно, и ни один человек не мог войти в приют, не подвергшись инспекции Капитана, и, если повезет, кот удостаивал гостя особой чести, пару раз потершись о его ногу. Фредди прожил в приюте шесть или семь лет и стал моим персональным любимцем.

В субботу утром раздался звонок. Это был один из волонтеров, которые приходят кормить кошек. Голос у парня был лихорадочно взволнованный. Похоже, случилось что-то ужасное и я должен был немедленно ехать в приют.

Ничто не могло бы подготовить меня к тому, что я обнаружил, прибыв на место. Ночью кто-то вломился в запертый приют и впал в убийственный раж, истребив и искалечив какими-то тупыми орудиями более двадцати пяти кошек.

Потрясение было оглушительным, и я почти онемел, едва сумев вызвать полицию и других волонтеров, чтобы те приехали помочь мне позаботиться о раненых, собрать мертвых и попытаться навести в разоренном приюте некое подобие порядка. Поскольку новость быстро распространялась, из местной церкви прислали на помощь команду из десятерых мужчин, включая двух священников. Именно сострадательный, не за страх, а за совесть, труд всех этих добровольных помощников помог мне пережить худшие моменты этого утра.

Примерно через час у меня мелькнула паническая мысль. А как же собаки? Выбежав на улицу, чтобы проверить конуры, я с облегчением увидел, что никто из них не пострадал. Из собак, находящихся на нашем попечении, особо выделяются две – это смески родезийского риджбека и мастифа, огромные и могучие с виду псы с сердцами щенков, когда речь идет о людях, которых они знают и любят. Ради разнообразия я только порадовался, что они выглядят так грозно, хотя, возможно, именно поэтому им так и не удалось найти себе дом, ибо я был уверен, что никакой посторонний человек в здравом уме не станет брать их к себе.

Когда я вернулся в дом, волонтеры укладывали погибших кошек в тележку, чтобы похоронить. Я чувствовал, как глаза заволакивают слезы, узнавая в них столь многих моих маленьких друзей. А потом увидел серое тельце, частично прикрытое полотенцем.

– Только не Фредди! – простонал я. – Пожалуйста, пусть это будет не Фредди!

Но Капитана нигде не было видно, и мне пришлось смириться с тем фактом, что Фредди больше нет.

Мне было физически плохо, когда я думал о том, что, наверное, его собственная дружелюбная, доверчивая натура убила Фредди: ведь он наверняка подошел прямо к людям, у которых были злобные намерения в отношении этого милого и невинного животного.

Жители города буквально затопили нас удивительным потоком тревоги и сочувствия. А после того как об этом варварстве рассказала местная газета, национальные службы новостей подхватили тему, и вскоре звонки и письма посыпались уже со всей страны. Люди приезжали даже из соседних штатов, чтобы взять к себе питомцев, переживших нападение.

Для меня это было болезненное время. Меня охватила скорбь от гибели стольких существ, к которым я успел проникнуться любовью, и приводила в недоумение бесчувственность тех, кто это сделал. В преступлении обвинили трех юнцов из местной школы.

Этот случай вызвал мощнейший отклик в нашем маленьком городке. Насилие, разорившее приют, стало темой яростных дебатов. Небольшое, но голосистое меньшинство считало, что, коль скоро жертвы – «всего лишь кошки», то к чему городить огород? Но большинство жителей, возмущенные любители животных, требовали правосудия.

Я был как в тумане, словно заблудился в кошмарном сне, не желавшем кончаться. Ничто не могло вернуть к жизни погибших. Пока мы занимались поисками перепуганных кошек, которые убежали и спрятались, и обихаживали травмированных и раненых, которые оставались в доме, я оплакивал своих друзей, особенно Фредди.

Пару дней спустя, выходя из дома, я увидел большого серого «перса», медленно приближающегося ко мне. Я перепугал нас обоих воплем «Фредди!». Этого не могло быть – но это было. Фредди ослабел от потрясения, это был уже не такой обходительный и жизнерадостный хозяин дома, как прежде, но он остался жив! Я подхватил его на руки и прижал к груди, капая слезами ему на голову, обнимая и гладя. Фредди вернулся!

В хаосе того ужасного утра я спутал Фредди с другим серым персидским котом, мертвым, полускрытым полотенцем, лежавшим на погребальной тележке. Фредди оказался одним из счастливчиков, которым удалось вырваться наружу и избежать чудовищной судьбы других.

Свершилось чудо, и Фредди потребовалась всего пара недель, чтобы оправиться. Со временем он даже возобновил свои обязанности официального встречающего.

Пребывая в скорби после этого ужасного происшествия, я испытывал искушение сдаться – у меня просто не хватало духу продолжать. Именно мужество Фредди и его готовность снова довериться людям помогали мне врачевать собственный пошатнувшийся дух. В конечном счете моя любовь к Фредди и другим подобным ему созданиям заставила меня продолжить спасательную миссию «Ноева Ковчега» вопреки тому, что с нами случилось.

Сегодня, если вы приедете навестить наш приют, вас встретит большой и уверенный серый кот, который гордо выйдет вперед, чтобы поприветствовать гостей. Его зеленые глаза ничего не упустят, пока он будет изучать вас с ног до головы. Если вы пройдете «контроль качества», то, возможно, почувствуете, как его большое тело ласково трется о ваши щиколотки. Рад сообщить, что Капитан, как обычно, исполняет свои обязанности.

Минни Блумфилд никогда не теряла энтузиазма. Она верила, что с возрастом к человеку приходят мужество, проницательность и умение по-настоящему ценить жизнь – во всех ее проявлениях. Вот почему в возрасте восьмидесяти шести лет Минни стала единственной попечительницей стаи кур, которых бросили у обочины одного из самых оживленных шоссе Южной Калифорнии после того, как там попал в аварию грузовик, перевозивший живую птицу. По причинам, ведомым только современной бюрократии, кур так и не стали спасать. И они просто поселились в придорожных кустах, а местные жители стали называть их «куриным отрядом Голливудского шоссе».

Как и многие пожилые люди, Минни жила одна, перебиваясь на скудную пенсию. Но для пожилой женщины любая жизнь была драгоценна, и ею нельзя было бессердечно пренебрегать или игнорировать ее – пусть даже это просто жизнь предназначавшихся на убой домашних птиц. Минни увидела живых существ в нужде – и без колебаний принялась действовать. На протяжении девяти лет, пока другие проезжали мимо в неведении или равнодушии, Минни совершала два паломнических похода в сутки, доставляя корм и воду покинутым курам, покупая всю провизию на часть своего мизерного дохода. Шли годы, и ее стали беспокоить мысли о том дне, когда она больше не сможет заботиться о своей приемной «стае». Кто будет приглядывать за этими бедными беспомощными созданиями, если она больше не сможет приходить к ним?