Владимир Динец - Песни драконов. Любовь и приключения в мире крокодилов и прочих динозавровых родственников

Метод мгновенно сработал. Новая страничка провисела в интернете всего несколько часов и даже не успела еще появиться в результатах поисковиков, как Шуре уже позвонил президент “Гиены” с просьбой о встрече. Шура предусмотрительно отказался идти к ним в офис и потребовал, чтобы встреча проходила в хостеле. Он решил, что присутствие Сюзи в полицейской форме не помешает.

Как бы я хотел присутствовать на этой встрече! Сотрудники “Гиены” долго упирались, но в конце концов согласились на наши требования: вернуть все деньги нам и всем прочим пострадавшим от банкротства “Шакала”. За это Шура обещал убрать из интернета разоблачительную страничку.

К сожалению, побочным результатом нашей победы стало решение “Гиены” не предоставлять больше услуги по долгосрочной аренде внедорожников. Больше никто в ЮАР этим не занимается, так что теперь единственный способ раздобыть пикап для путешествий по югу Африки – взять его напрокат или купить, что очень дорого. Конечно, если вы ограничитесь ЮАР и Намибией, вам почти везде будет достаточно обычной легковушки, а их прокат там стоит сущие копейки.

Не обзывай крокодила, пока не перейдешь речку.

Американский крокодил

Я долго не мог привыкнуть к жизни в маленькой Настиной квартире в Ноксвилле. Мне все еще снилась Африка – бесконечные дороги, тропы, “песни” крокодилов на рассвете. Когда тихим утром в паре километров от нашего дома проходил поезд, я нередко просыпался, ожидая увидеть пасущихся вокруг палатки слонов.

Как только я набрал несколько килограммов и принял более-менее нормальный вид, я поехал во Флориду к Стиву, моему научному руководителю. Стив считал, что мои исследования продвигаются успешно. Я вовсе не был в этом уверен. У меня набралась куча данных, но результаты противоречили друг другу и ничего толком не объясняли.

Квартиры в Маленькой Гаване у меня уже не было, а все вещи лежали у друга в сарае. Я все еще ездил в Маленькую Гавану, когда надо было починить машину или зубы, потому что знание испанского обеспечивало мне неплохие скидки. Но жить во время приездов во Флориду теперь приходилось в моем кабинете, уродливой бетонной коробке со стальной мебелью. Свет туда проникал из коридора через стеклянную стену, так что выключить его было нельзя. Обстановка напоминала мне комнаты для допросов в провинциальных управлениях КГБ советских времен. В 1980-е годы я не раз в них оказывался, в основном когда меня арестовывали за “географические преступления” – нарушения режима погранзоны и пролезание на закрытые объекты в поисках редкой фауны. Иногда я позволял себя арестовать, даже если у меня был пропуск, потому что это был самый легкий способ выбраться из какой-нибудь дыры. Никаких серьезных последствий аресты не имели. К тому времени КГБ утратило профессионализм до такой степени, что никто даже не заметил, что я нарушитель-рецидивист.

До возвращения в Африку у меня оставалось меньше месяца. За это время мне надо было придумать, как выяснить причину столь странных результатов наблюдений. А еще надо было понаблюдать за американскими крокодилами, потому что брачный сезон у них в конце зимы. Я решил, что обдумывать научные проблемы лучше в более расслабленной обстановке, и повез Настю на Ямайку. Остров был совсем недалеко, там имелись теплые пляжи… и крокодилы.

Сравнение страны с набором матрешек давно стало штампом в путеводителях, но к Ямайке оно особенно подходит. Остров состоит из четырех концентрических колец. Вдоль побережья тянутся печально известные высоким уровнем преступности города, забитые машинами шоссе, огороженные высокими заборами курорты и причалы для круизных теплоходов, извергающих на пляжи многотысячные толпы туристов. Всего в паре километров от берега начинается мир сонных маленьких городков, садов, ранчо и узких дорог. Когда люди там видят белого, они так удивляются, что иногда вскрикивают “джек!” (это жаргонное обозначение белых). Начав подниматься в горы, вы попадаете в сказочный зеленый край, немногочисленные жители которого – потомки беглых рабов, когда-то создавших там повстанческую республику Люди они гордые, красивые и очень гостеприимные. Дорог там совсем немного. Если вы сумеете забраться еще дальше в глубь острова, то окажетесь в облачных лесах, где нет людей, зато множество странных животных вроде гигантских хищных кукушек и улиток размером с тарелку. Это внутреннее кольцо окружает лысую вершину Блу-Маунтин-Пик, самую высокую на острове.

Мы прилетели на северный берег Ямайки, а крокодилы живут на южной стороне. Выбрав самый живописный маршрут через горы, мы после долгого петляння в густом тумане по бесконечному серпантину оказались перед огромным оползнем, начисто срезавшим участок дороги. Была почти полночь. Нам не хотелось ехать обратно в темноте, и мы уже решили поспать в машине, как вдруг послышались голоса и машина оказалась окруженной целой толпой местных жителей, пытавшихся заглянуть внутрь.

Они пришли в восторг от нашего появления. Мы оказались первыми приезжими с тех пор, как три года назад дорогу смыло. Все отели и лавки вдоль дороги были на разных стадиях банкротства. Нас покормили, показали двор школы, где мы оставили машину возле будки сторожа, и отвели на другую сторону оползня, где маленькая гостиничка все еще работала.

Наутро мы выглянули из окна и увидели покрытые густым лесом вершины, торчащие из сверкающего на солнце моря облаков. Мы находились на самом высоком перевале острова.

Большинство жителей Ямайки – христиане, но в горах живут в основном растафари. Наши хозяева носили роскошные дреды до пояса и раз в день собирались всей семьей, чтобы покурить “лекарство” и попить местного кофе. Комнаты были увешаны фотографиями звезд регги вперемешку с иконами эфиопской правящей династии. Приверженцы этой религии верят, что Хайле Селассие Первый, последний император Эфиопии, был реинкарнацией Христа. Даже поверхностное знакомство с эфиопской историей не позволяет к этому относиться сколько-нибудь серьезно, но растафари сумели на шаткой (и изначально довольно расистской) основе создать на удивление здоровую систему религиозных практик, по крайней мере по сравнению с другими авраамическими религиями. Они намного более искренни и открыты новым идеям, чем чопорные англикане побережья. Моя ямайская подруга Ками, которая в детстве ходила в воскресную школу, никогда в жизни не читала Песнь Песней – местные христиане считали эту часть Библии неприличной. Хотя растафари составляют лишь несколько процентов населения страны, они оказали большое влияние на местную культуру, образ мышления и язык. Например, ругательное слово “Вавилон”, которым растафари обозначают Запад (в противовес “Сиону”, то есть доброй старой Африке), в повседневной ямайской речи значит “полиция”. Местный термин для женского секс-туризма, одним из мировых центров которого является Ямайка, – “растопрокат”. Мне нравятся основанные на английском языки чернокожих жителей Вест-Индии: они такие выразительные!