Джон Куллини - Леса моря. Жизнь и смерть на континентальном шельфе

Понятие «свободное море» — и, если взять шире, морское дно — не было четко оговорено в международном праве до середины XX века. Первый значительный шаг по направлению к национальной морской экспансии был сделан президентом Гарри С. Трумэном в 1945 году. Это относительно малоизвестная Доктрина Трумэна о правах США на дно континентального шельфа и его ресурсы. В декрете ничего не говорилось о покрывающей его воде и плавающих в ней ресурсах.

Сначала мотивы этого распространения юрисдикции на подводные пространства не были ясны, но в 1946 году стала проводиться работа на небольших платформах, а затем они были отбуксированы вместе с буровым оборудованием на небольшое расстояние от берега. К 1949 году из мелководных подводных скважин в Мексиканском заливе потекла нефть.

После такого драматического вызова идее свободного океана со стороны США три страны Южной Америки, расположенные на побережье Тихого океана, сделали шаг дальше. В 1952 году, Чили, Перу и Эквадор провозгласили свои суверенные права на 200-мильную морскую зону от береговых линий их государств, объявив своей собственностью все ресурсы этой акватории. В частности, они были заинтересованы в установлении контроля над огромными запасами тунца, которые были обнаружены в зоне апвеллинга недалеко от побережья.

Вскоре много других стран начали заявлять права на расширение своих территориальных вод за пределы обычной трехмильной зоны. В 1958 и 1960 годах ООН были созваны две конференции для пересмотра и уточнения международного морского права. В результате была принята конвенция о континентальном шельфе (права на который были заявлены Трумэном еще до этого), и подтверждены принципы свободы рыболовства и судоходства в открытом море. В то время немного было известно о том, что находится на дне океана и под ним за пределами континентального шельфа. Тогда трудно было предвидеть, что наступит быстрое развитие морской техники, особенно в области разведки и разработки ресурсов в отдаленных районах моря.

Вопросы морского права снова рассматривались Генеральной Ассамблеей ООН в 1970 году. Было принято решение о созыве в 1973 году конференции для рассмотрения проблем, касающихся установления режима дна Мирового океана и его ресурсов, расположенных вне границ, на которые распространяется национальная юрисдикция.

Хотя на подготовку конференции ушло три года, она превратилась в простую процессуальную сессию, а рассмотрение трудных вопросов было отложено на следующий год. Конференция по морскому праву была созвана в 1974 году в Каракасе. На ней были представлены сто пятьдесят стран, но никаких соглашений не было принято. Конференция в Каракасе стала только первой сессией в ряду трудных международных встреч — в Женеве в 1975 году, в Нью-Йорке — в 1976-м.

Предметом обсуждения являются ресурсы океана: ценные рыбные промыслы, особенно такие занимающие широкие ареалы виды, как лосось и тунец; потенциально огромные залежи нефти на глубине нескольких километров под водой, осадочные породы в зоне континентального подъема; марганцевые конкреции — куски содержащей металл руды размером в картофельный клубень, покрывающие громадные участки дна на больших глубинах.

Будущее международной экономики и эффективное использование редких металлов и необходимых для жизни резервов белка зависят от того, будут ли открытое море и глубоководные зоны океана признаваться как общее достояние всего человечества (res communes) или как бесхозное имущество (res nullius). Политика, основанная на принципе res nullius, может оказаться очень дорогостоящей почти для всех. Она может привести к разрушительной конкурентной гонке великих держав за обладание последним, еще никем не присвоенным богатством планеты. Принцип res communes представляется логичным и гуманным для нашей Земли, которая уже начала испытывать недостаток важных промышленных металлов и продовольствия. Мировое сообщество в целом получило бы наибольший выигрыш, если бы ресурсы океана добывались с максимальной эффективностью и заботой об их сохранности. Однако для управления деятельностью различных стран на глубоководной территории океана потребуется сильная международная власть. Дублирования чрезвычайно дорогостоящих усилий можно будет избежать только в том случае, если ожесточенная международная конкуренция уступит дорогу долгосрочной аренде, или приобретению прав на разработку ресурсов океана, стимулирующих сохранение богатств вместо расточительной погони за сиюминутной прибылью.

Без сильного международного органа власти океан и его ресурсы из общего достояния выродятся в нечто похожее на res nullius. Такое положение будет напоминать то, что эколог из Калифорнийского университета Джерретт Хардин назвал «трагедией общинных земель», имея в виду уничтожение общинных пастбищных земель в Англии в XVII веке. Каждый фермер, живший на границе с общинной землей, стремился извлечь из этой земли максимальную выгоду, все время увеличивая свое стадо, которое паслось на общественном пастбище. В этом обществе индивидуалистов не была развита этика, которая требовала бы от членов общества сохранения принадлежавшей всему обществу собственности. Ни один фермер не хотел ограничивать себя, так как в противном случае его часть общинной земли была бы просто захвачена другими. Таким образом, личная выгода отдельных членов общества привела к коллективному безрассудству, уничтожившему общинное владение землей.

Еще одна, последняя, возможность заключается в том, чтобы разделить весь океан на участки, предоставив их в индивидуальное пользование отдельным государствам, но такой план не лишен недостатков. Осуществление контроля над ресурсами океана отдельным государством-собственником может быть с экологической или экономической точки зрения благоразумным или вредным, в зависимости от этики владельца, связанной сложными путями с национальным богатством и уровнем жизни населения данной страны.

Для загрязнений не существует государственных границ, и они будут переходить в соседние секторы, принадлежащие другим странам. Как это ни предосудительно, может случиться, что некоторые страны посчитают выгодным для себя сбрасывать отходы в море, уверенные в том, что часть их попадет на соседние участки океана.

На практике океан с его системой течений и заключенной в нем жизнью остается в основном общинной собственностью, даже если его разделить на отдельные участки или сектора. По-видимому, будет трудно избежать столкновений эгоистичных практических интересов; остается надеяться, что в конце концов они будут признаны всеми участниками спора нерациональными.

Ясно, что необходим совершенно новый подход к проблеме использования океана, чтобы избежать трагедии. Защита ресурсов океана от хищнического разграбления должна выйти из стадии ни к чему не обязывающих соглашений. Интернациональное дружелюбие полезно, но наличие санкций и обязательств может играть более важную роль для будущего управления океаном. Промысел таких видов, как лосось, тунец и киты, которые передвигаются по экономическим зонам, принадлежащим нескольким странам, можно контролировать при помощи угрозы применения экономических санкций к государствам — нарушителям принятых соглашений. Использование спутников облегчит наблюдение за соблюдением законов морского права, но осуществление полицейского надзора за широкими пространствами океана останется дорогостоящим.