Берндт Хайнрих - Зима: Секреты выживания растений и животных в самое суровое время года

Я подождал минут десять, пока ласка не скроется из виду и не устроится со своей добычей, и только тогда пошел по ее следам. Почему она вздумала тащить такой тяжкий груз? Почему не съела бурундука там же, где поймала, в его теплой уютной норе?

Ласки встречаются во всем Северном полушарии, даже в Арктике. Они активны всю зиму. Им приходится бороться с лютым холодом, но они маленькие, тоненькие, у них плохая теплоизоляция – все это способствует быстрой теплопотере. Чтобы компенсировать ее, обмен веществ при полном покое у ласки в два раза интенсивнее, чем у животных такого же размера. При этом желудок у нее маленький, и, в отличие от своих дальних родственников, полосатых скунсов, в теле она накапливает мало жира. В результате в день ласке нужно больше пищи, чем любому другому приспособленному к зиме животному.

И все же все те недостатки строения, которые, казалось бы, мешают ласке сохранять тепло, как раз и делают ее превосходным охотником на грызунов. Ласке нужно быть маленькой и худой, чтобы пролезать в норку бурундука, а энергетический баланс она блюдет за счет особенностей поведения. Радиослежение показало, что бо́льшую часть типичных зимних суток ласка проводит за едой и отдыхом. Ей не нужны ни постоянное убежище, ни большой желудок, потому что, забравшись в гнездо грызуна, она использует его сама и сворачивается там клубочком, чтобы сохранять запасы энергии, а пищу принимает пять-десять раз в день. Наконец, когда зверек все доест и ему снова понадобится питание, он отправится в следующую охотничью экспедицию.

Оттащив добычу практически по прямой метров на 30, ласка, за которой я следил, забралась с только что убитым бурундуком на бугорок. Здесь на маленькой полянке следы вдруг стали петлять и делать зигзаги туда-сюда. Очевидно, хищник на этом участке в несколько квадратных метров что-то искал; на снегу по-прежнему виднелся след мертвого бурундука, которого тащила ласка. Как я уже говорил, наст был толстым, а свежий снег на нем – мягким, глубиной, наверно, от двух до пяти сантиметров. Я предположил, что ласка ищет совершенно определенное отверстие, может быть, вход в нору, которая оказалась закрыта настом.

Я заметил следы, которые вели с бугорка к основанию деревца хмелеграба. Возле ствола, где наст был тоньше, ласка наконец спустилась в снег. Я подождал минут 15 в надежде, что она снова выберется наружу. Сначала я сидел тихо, затем стал попискивать, как мышь в опасности. Ласка не появлялась. Тогда я прокопал почти 60 сантиметров снега до незамерзшей, покрытой листьями почвы возле хмелеграба, а затем продолжил копать вдоль хода, который шел в снегу. Снежная нора (во многом подобно норам, которые, как я позже узнал, обычно делают бурундуки) вела в исхоженную область, где ласка оставила на насте множество петляющих следов, и здесь я и нашел вход в нору, которая уже уходила в почву.

Я забросал вход рыхлым снегом и ушел. Когда позже в тот же день я вернулся, нора определенно была открыта, а свежие следы ласки без следа тушки, которую она тащила, вели в лес. Сытый хищник покинул это место.

Я зашел сюда на следующий день, после нового снегопада, который утром стер старые следы и отверстия. Новых следов не было. Не появилось следов ласки и позже.

Очевидно, эта нора не принадлежала ласке. Вероятно, зверек запомнил логово предыдущей жертвы-бурундука и занял его. Видимо, последнюю добычу хищник поймал снаружи норки, иначе зачем было бы так далеко тащить ее по снегу? Выходит, этот бурундук не был в оцепенении, и все же его поймали – в противном случае он находился бы в своем уютном гнездышке, которым ласка бы воспользовалась, чтобы его съесть. Итак, высокая температура тела, позволяющая оставаться начеку, не обязательно обеспечивает особи выживание – по крайней мере, этому бурундуку не обеспечила. Шансы конкретной особи определяются условиями, в которых она оказалась, и мелкие особенности условий жизни разных видов почти гарантируют развитие у них разных стратегий. Жизнь каждого животного зависит от своего набора случайных условий, которые часто противодействуют друг другу.

Важная часть адаптации к жизни в зимнем мире – это способность создать подходящий микроклимат. Для теплоизоляции птицы одеваются в перья, млекопитающие носят мех, люди используют одежду. Но некоторые животные – в первую очередь это бобры, медведи, люди, птицы и некоторые насекомые – пошли дальше и вдобавок к теплоизоляции тела или вместо нее строят гнезда, логова и другие убежища.

У каждого вида животных постройка логова подчиняется определенным требованиям, связанным со строительным материалом, энергетической потребностью в обогреве и охлаждении, защитой жилища и доступом к нему. Индейцы анасази на юго-западе США строили свои дома высоко на неприступных утесах, позволяющих защищаться, и при этом выбирали такое место, чтобы нависающий сверху уступ в летний полдень создавал тень, а зимой, когда солнце низко, дома освещались бы прямым солнечным светом. На севере Америки, в Европе и Азии, если древесины было мало, охотники ледникового периода строили хижины на каркасе из бивней мамонта, покрывая их шкурами и дерном; так же делали первые эскимосы, только вместо бивней мамонта использовали китовую кость. И конечно, эскимосы изобрели иглу, чудо простоты и эффективности. Человек может меньше чем за час построить дом из плотно спрессованного мелкозернистого снега, нарезанного ножом на «кирпичи» длиной примерно в два раза меньше высоты. Кирпичи располагаются по идущей вверх спирали, причем каждый следующий слегка смещается внутрь строения.

Осваивая зимний мир, люди сначала рассчитывали на сохранение тепла собственного тела: в иглу тело человека остается главным источником тепла. Затем в дополнение к этому стали использовать огонь. Считается, что первыми жилища стали обогревать огнем люди на европейских стоянках, которым примерно от 500 000 до 100 000 лет, – здесь охотники ледникового периода прислоняли шесты ко входу в пещеру и покрывали их шкурами. Способ обогрева менялся слабо (если не считать того, что огонь стали заключать в очаг), пока Бенджамин Франклин не изобрел печь Франклина, после чего наконец придумали центральное отопление. Охотники ледникового периода не строили гнезд, а сохраняли тепло и свою жизнь примерно таким же образом, как гаичка или королек зимой, – сжигали в очаге метаболизма жир убитых ими животных.

Возможно, первыми на земле гнездами были гнезда насекомых, которые по сей день остаются одними из самых впечатляющих по своему устройству, – насекомые совершенствовали строительные технологии на протяжении, может быть, 300 млн лет. Каждую осень, когда листья в Новой Англии опадают, взгляд привлекают висящие на деревьях гнезда одного и того же вида ос – пятнистой осы ( Dolichovespula maculata ). В мае после зимней спячки гнездо начинает строить одна-единственная самка. Она жвалами соскребает волокна мертвой древесины с ветки, смешивает их со своей слюной, получая массу наподобие папье-маше, а затем делает тонкие, как папиросная бумага, полоски, по одной порции добавляя массу по нижнему краю медленно растущего шара, который станет домом для нее и в конце концов для всего ее выводка – сотен яиц, личинок, куколок и взрослых потомков. Повзрослев, дочери начинают помогать матери строить гнездо, выкладывая слои белой, коричневой и серой бумаги – цвет зависит от вида древесины. Бумага, хоть и тонкая, не растворяется дождем. Она сохраняется все лето и зиму. Мои эксперименты показали, что, даже если бумажное гнездо хорошенько вымочить, влага редко проникнет дальше первого слоя.