Берндт Хайнрих - Лето: Секреты выживания растений и животных в сезон изобилия

Ранние пташки, которые возвращаются, когда до настоящего лета еще далеко, наполняют меня надеждой и свежими силами. Как и пение лесных лягушек, это знак того, что жизнь опять готова к большому старту. Птицы напоминают мне, что в ней неизбежны риск и неопределенность, и я ценю этот дар.

Ранней пташке перепадает первый червяк, а у рано прилетевшего самца еще и больше шансов занять хорошую территорию. Но, если бы вернуться рано было легко, так делали бы все птицы. Если кто-то прибыл рано, значит, остальные прибыли поздно: не бывает победителей без проигравших. Выгода для птиц должна быть уравновешена ценой за то, чтобы появляться первыми, иначе это делали бы все. А цена велика: можно столкнуться с плохой погодой и нехваткой пищи – и в обоих случаях погибнуть.

Эти строки я пишу опять в середине марта, но уже год спустя, в 2007 году; снова пришло время возвращаться первым перелетным птицам, но температура падает, и, по словам метеорологов, в ближайшие несколько дней выпадет от 30 до 45 сантиметров свежего снега.

Прогноз оказался точным. За первой метелью сразу последовала еще одна. В этом году многим ранним пташкам пришлось бы голодать. У дорог в лесах Мэна, возле моего лагеря, вдоль снежных валов собирались стайки из десятков и сотен прилетевших овсянок юнко. Я проваливался рядом с ними в снег почти по пояс – там, где они должны были бы восстанавливать истраченные запасы «топлива». Позже тем летом я совсем не видел этих птиц там, где они обычно обитают.

Разные виды птиц в среднем всегда возвращаются в разное время. Те, кто питается оставшимися на деревьях почками, семенами и ягодами, могут жить на севере всю зиму. Но те, кто питается на открытой земле, как юнко, должны улетать осенью после первого снегопада, а вернуться могут только после того, как снег растает. Затем прибывают те, кто поедает летающих насекомых, а если птица охотится за гусеницами, ей нельзя рисковать и возвращаться раньше, чем деревья оденутся листвой в конце мая или начале июня.

Красноплечие черные трупиалы. Стаи красноплечих трупиалов обычно начинают заглядывать с разведкой в северные места гнездования в первую неделю марта. Самцы сидят по 20–30 птиц рядом, высоко на деревьях вдоль заснеженных болот. Они уже полностью оделись в свое чернильно-черное брачное оперение, готовые показать по сияющему алому эполету на верхней части каждого крыла. Но, пока самцы находятся в стае, они почти полностью скрывают эти яркие «погоны» другими перьями.

Прилетев на болото, стая без конца стрекочет высоко на клене или другом еще голом дереве. Наконец одна или две самые активные и предприимчивые птицы слетают на ивы. За ними – еще пара. Затем в первый раз звучат их характерные «позывные», трель «унг-ля-ррри», которую эти птицы издают только у себя «дома». В это же время они впервые показывают кричаще алые участки перьев на плечах, до того прикрытые. Должно быть, пока что самцы демонстрируют их друг другу: самки вернутся не раньше, чем через несколько недель.

В течение получаса вся стая может собраться на дереве, а потом и улететь. Но с этого времени она уже будет появляться почти ежедневно, и всякий раз самцы станут распределяться по болоту и занимать посты каждый на своей рогозине или калиновом кусте. С каждым днем птицы чуть пораньше прилетают с кормовых участков в окружающих полях и лесах, где снега уже нет. В начале апреля, когда лед на запруде тает, трупиалы готовы оставаться на болоте почти все время, и к этому моменту (если не с прежних лет) они все уже знают друг друга. Прилетающих позже, чужих на этой запруде, яростно изгоняют, причем гонит не только хозяин территории, ему активно помогают соседи.

Настает день, когда светит яркое солнце. Лед тает. Первые расписные черепахи вылезают из ила и греются на солнце на полузатонувших корягах, выпь кричит из своего укрытия среди прошлогодних стеблей рогоза, и блеет кажущийся лишь точкой высоко в небе кулик. Вот теперь и прилетают самки красноплечих трупиалов, бурые, как воробьи, и скользят над самой землей среди зарослей осоки и рогоза. Позже, когда новые листья осоки начинают пробиваться сквозь слой прошлогодних бурых листьев, вы можете – если будете терпеливы – увидеть, как одна из невзрачных самочек несет в клюве давно отмерший коричневый стебель осоки. Где-то строится гнездо, увеличиваются яичники, созревают будущие яйца. Одно за другим они оденутся в яйцеводе небесно-голубой скорлупой с лилово-черными разводами и пятнышками. Самка будет сидеть в гнезде четыре утра подряд, откладывая яйца по одному в день. В эти четыре дня или прямо перед ними можно увидеть, как она изображает «птенчика», трепеща крыльями, после чего происходит копуляция.

Вальдшнеп . Американские вальдшнепы ( Scolopax minor ) прилетают на первые проталины в конце марта или в начале апреля. Тогда же возвращаются гуси, чтобы посмотреть, свободна ли запруда ото льда. Обычно лед еще стоит, и они, пройдясь, улетают, чтобы сделать вторую попытку через несколько дней.

Вальдшнепы (лесные кулики) почти сразу после возвращения начинают устраивать впечатляющие показательные полеты. Эти птицы добывают земляных червей, протыкая сырую почву своим особым длинным клювом, у которого верхняя половина немного выступает над нижней у острия. Тычут ли они в землю в случайных местах? Как они питаются и питаются ли вообще, когда только вернулись (а почва по ночам часто промерзает до состояния камня), – загадка. Кроме еды по возвращении самцу точно нужно много открытого неба для брачного танца и небольшой участок открытой земли для взлета и посадки.

Птенец вальдшнепа. Предназначенный для глубокого погружения в мягкую почву клюв уже хорошо развит

Небесный танец вальдшнепа невозможно описать словами. В качестве прелюдии вальдшнеп, распушив грудку, делается похожим на миниатюрного бентамского петуха, вытанцовывает на своем пятачке заросшего поля и издает тихие звуки вроде скрипучего «иээх!», перемежающиеся «иканьем». В этот момент он напоминает пьяного на параде, но потом взлетает как ракета, треща и шурша крыльями. Он взмывает вверх по прямой, а когда наберет высоту и окажется над вершинами деревьев вокруг стартовой лужайки, то начинает подниматься в небо по все сужающейся спирали. Слышен высокий свист – его производят три жестких пера на каждом крыле, – пульсирующий в такт ритмичным взмахам крыльев. Птица машет крыльями с частотой 16 ударов в секунду. Затем, достигнув такой высоты, где вальдшнеп размером с дрозда кажется крохотной черной точкой, он начинает перемежать взмахи крыльев ритмичными паузами, а секундную тишину заполняет высоким циканьем. Циканье становится громче и громче, а крылья бьют сильнее и быстрее, пока птица не дойдет до высшей точки, после чего перейдет к финалу и начнет снижаться, нырнув с высоты, на которой она казалась лишь точкой на темнеющем небе. Крылья вальдшнепа по-прежнему движутся очень быстро, но производившие звук перья больше не работают, так что слышно только, как крылья глухо хлопают перед приземлением. Птица садится почти в той же точке, откуда взлетела, чтобы снова начать вышагивать, скрежетать и «икать».