Борис Скубенко-Яблоновский - Тигры

Просим сообщить Ваш отзыв об этой книге по адресу: Москва, Центр, Варварка, Псковский пер. 7. Информационный Отдел «З И Ф».

Тигр — это хищное животное из семейства кошек. Ни одно из хищных млекопитающих не соединяет такой привлекательной красоты с такой страшной свирепостью, как тигр.

Шерсть тигра короткая и гладкая и удлиняется в виде бакенбардов только на щеках. Самка ростом меньше самца, и бакенбарды у нее короче. Рисунок меха тигра представляет замечательно красивое сочетание цветов и привлекает резким контрастом между светлым ржаво-желтым основным фоном и темными поперечными полосами, выступающими на нем.

Основной фон меха по спине темнее, на брюхе — почти белый. От спины по бокам и до брюха тянутся черные поперечные полосы, расположенные несколько косо — спереди назад.

Хвост опоясан желтыми кольцами. Усы — белые. Глаза у тигра большие, желтовато-бурого цвета, с круглыми зрачками.

Тигрята окрашены так же, как и взрослые, только шерсть их несколько более светлого оттенка.

Тигр водится в Азии, от 8° южной до 53° северной широты. Он распространен от Индии до северной Сибири и от Кавказа до нижнего Амура.

Тигр держится в тростниковых зарослях, в кустах и лесных чащах.

Нрав и привычки тигра те же, что и у простой кошки. Движения его грациозны, быстры, ловки. Как и кошка, он умеет неслышно подкрадываться к добыче и делать прыжки. Тигр умеет лазить по деревьям, но делает это только в случае необходимости.

Подобно кошке тигр не любит воды, хотя отлично плавает.

Голос тигра далеко не может равняться по силе с голосом льва. Тигр, когда доволен, мурлычет подобно кошке; при нападении на добычу — издает короткий, отрывистый крик, похожий на кашель; когда удивлен или испуган — вскрикивает: вау, вау.

Как и кошка, тигр рыщет в поисках добычи во всякое время, но предпочитает ночь.

Тигр нападает на крупных животных вроде буйвола, но когда голоден — ест без разбору и самую мелкую добычу: черепах, ящериц, кузнечиков, мышей.

Если тигру ничто не помешает, то он, завладев крупной добычей, утаскивает ее в кусты и наедается досыта. Он может съесть за один раз до тридцати килограммов мяса.

Во время еды тигр время от времени ходит к ближайшему водопою, чтобы утолить жажду.

После сытного обеда тигр засыпает и только через день возвращается к добыче, которую нередко до этого времени оканчивают другие, более мелкие хищники.

Только сильный голод заставляет тигра есть человеческое мясо, но если он хоть раз попробовал его, то становится «тигром-людоедом», как называют таких тигров в Индии.

У тигриц бывает от двух до пяти тигрят, которых они прячут в недоступных густых зарослях.

Молодые тигрята — необыкновенно добродушные, игривые и грациозные создания, и во всем сходны с котятами.

Если их отнять от матери раньше чем им исполнится месяц, они не боятся человека, делаются вполне ручными и привязываются к человеку. Но по мере роста тигры становятся более дикими, и их надо опасаться.

Тигры как индийские, так и уссурийские приносят большой вред населению, похищая домашний скот и нападая на людей. Иногда они держат в страхе целые деревни и округа. Поэтому их всячески стараются истреблять.

На тигра охотники ходят с ружьем, разбрасывают мясо, отравленное стрихнином, ставят ловушки, привязывая около них в виде приманки козленка, который привлекает хищника своим громким жалобным блеянием.

Шкуры тигра дубятся и в большом количестве отправляются в Европу.

Некоторые туземцы употребляют в пищу и мясо тигра и находят его очень вкусным. Кости и зубы тигра употребляются как украшение не только туземными, но и европейскими модницами.

Кэстон натянул повод и, склонив голову набок, стал прислушиваться. Он ехал шагом и задремал, но вкруг сквозь дрёму ухо его уловило знакомый звук — звук, покрывающий все неясные шорохи лесной жизни. Он насторожился. Звук повторился, и он его узнал. То был тревожный свисток: его звали. Пришпорив коня, он рысью поехал вперед. Через десять минут он уже остановил своего коня рядом с лошадью солдата-кавалериста — совара, как их зовут в Индии.

Посреди дороги стояли две телеги, запряженные буйволами; погонщики с угрюмым, испуганным видом сидели на краю дороги, и никакие угрозы и крики совара, — тоже туземца, как и они, — не могли вывести их из состояния полного бездействия и апатии.

— Джафир-Хан, в чем дело? Разве они не знают, что буйволы впряжены не для того, чтобы стоять на дороге, а чтобы тащить телеги?!.

Кэстон получил отпуск на два месяца и ехал к своему приятелю лесничему. Весь свой багаж он на двух телегах выслал заранее вперед и думал, что в данное время багаж уже на месте, как вдруг он настигает его на полпути.

Совар выпрямился и отдал честь Кэстону.

— Саиб, — ответил он, — саиб, хорошо, если бы саиб лесничий лишил на год этих бездельников права на лесные пастбища. Они не желают двинуться с места, потому что какой-то дурак из джунглей сказал им, будто там, впереди огромный тигр-людоед. И эти трусы боятся, хотя с ними я, и у меня ружье.

— Ну, и пусть бы съел их тигр! Да (и то, по-моему, сильно должен проголодаться тигр, чтобы приняться за такое блюдо, — рассердился Кэстон. — Эй, вы, слушайте! Марш вперед! И чтобы к закату солнца были у дома саиба лесничего. Но ради ваших жен и детей я сам поеду с вами и буду защищать вас в пути.

— О… — жалобно застонал один из погонщиков. — Если у саиба нет ружья, даже саиб не остановит тигра.

— Безумцы! У Джафир-Хана есть ружье, и он, как хороший солдат, умеет стрелять. Да и у меня есть вот это маленькое ружье, — и Кэстон показал им свой револьвер. — Этого больше чем достаточно для старой драной кошки джунглей. Ну, вперед!

С причитаниями и стонами люди двинулись с места, и через час езды показался впереди домик лесничего, расположенный на пригорке, милях в двух от них.

Кэстон был страстный охотник. Встретив однажды Хэпберна, помощника лесного инспектора, к которому он теперь направлялся, Кэстон с ним разговорился и очень подружился. Поэтому, когда тот его пригласил к себе в лес, он охотно принял предложение..

Дом Хэпберна стоял среди холмов Центральной Индии, в двух днях верховой езды от конечной почтовой станции, лежавшей в сорока милях от железной дороги. Глушь была здесь страшная, никто кроме лесничих так далеко в лес не забирался, и дичи, по словам Хэпберна, было очень много.