Генри Бейтс - Натуралист на Амазонке

В книгах о путешествиях мы часто читаем о тишине и сумраке бразильских лесов. Все это верно, и впечатление при более длительном знакомстве лишь усугубляется. Немногочисленные звуки, производимые птицами, носят тот задумчивый или таинственный характер, который скорее усиливает чувство одиночества, нежели внушает ощущение жизни и веселья. Иногда в тишину внезапно врывается пронзительный крик: его испускает какое-нибудь беззащитное растительноядное животное, подвергшееся нападению тигровой кошки или бесшумного удава. По утрам и вечерам обезьяны-ревуны поднимают ужасный крик, который терзает слух и невольно наводит тоску. Этот страшный рев во много раз усугубляет то ощущение бесприютности и одиночества, которое внушает, пожалуй, всякий лес. Нередко даже в тихие полуденные часы далеко по чащам разносится внезапный грохот, как будто на землю падает большой сук или даже целое дерево. Кроме того, слышится много звуков, не поддающихся никакому объяснению. Туземцы обыкновенно бывали при этом в таком же недоумении, как и я сам. Иногда слышен звук, похожий на звон куска железа при ударе о твердое, полое внутри дерево, иногда воздух раздирает пронзительный вопль; звуки эти не повторяются, а наступающая затем тишина усиливает то неприятное впечатление, которое оставляют они на душе. Туземцы неизменно приписывают все звуки, которые не в состоянии объяснить, дикому лешему или духу Курупире, ибо мифы и есть те примитивные теории, которые изобретает род человеческий на заре познания для объяснения явлений природы [9]. Курупира — таинственное существо, внешние признаки которого неопределенны, так как они изменяются в зависимости от местности. Иногда его изображают чем-то вроде покрытого длинными косматыми волосами орангутанга, живущего на деревьях. В других местах говорят, что у него раздвоенные внизу ноги и ярко-красное лицо. У него есть жена и дети; иногда он выходит на росы [плантации] воровать маниок. Одно время у меня в услужении был юноша-мамелуку, голова которого была набита туземными легендами и суевериями. Он всегда сопровождал меня в экскурсиях по лесу; я не мог заставить его идти одного, и стоило нам услышать один из тех странных звуков, о которых я упоминал выше, как он весь начинал трястись от страха. Прячась за меня, он умолял повернуть обратно; страх его пропадал лишь после того, как он успевал сделать амулет для защиты от Курупиры. Для этого он брал молодой пальмовый лист и сплетал венок, который вешал на какую-нибудь ветку по пути.

Наконец, после шестичасовой ходьбы мы добрались до цели; последнюю милю или две мы снова шли через вторично выросший лес. Крупорушка и лесопильня состояли из большой группы строений, красиво расположенных на расчищенном пространстве земли, которое занимало много акров и было со всех сторон окружено первобытным лесом. М-р Ливенс, надсмотрщик, оказал нам самый радушный прием; он показал нам все, что могло представлять для нас интерес, и повел к местам по соседству, где птиц и насекомых было всего больше. Предприятия были выстроены очень давно одним богатым бразильцем. М-ру Аптону они принадлежали уже в течение многих лет. Мне рассказывали, что, когда темнокожие повстанцы готовились к нападению на Пара, они заняли это место, но не причинили ни малейшего вреда ни машинам, ни зданиям; вожди их говорили, что они воюют только против португальцев и их партии, а не против других иностранцев.

Проток Иритири у лесопильни имеет всего.несколько. ярдов в ширину; на некотором расстоянии он извивается между двух стен леса, а затем становится гораздо шире и под конец, соединяется с Магуари. Здесь есть много ответвлений протоков или рукавов, по которым можно добраться к глухим деревушкам и отдельным домикам, где живут потомки от смешанных браков белых, индейцев и негров. Многие из них вели дела с м-ром Ливенсом: они приносили ему на продажу свой небольшой урожай риса или какие-нибудь бревна. Любопытно было видеть их в маленьких, тяжелогруженых монтариях. Иногда этими лодками правили красивые и здоровые молодые парни, небрежно одетые в белые рубашки, темно-синие штаны, подвернутые до колен, и соломенные шляпы. Они направляли лодку, гребли и орудовали варвжаном (шестом) с большим изяществом и ловкостью.

Мы совершили много экскурсий вниз по Иритири и немало повидали на этих протоках; кроме того, во второй раз мы отправились к лесопильне водой. Магуари — великолепный проток; различные ветви его образуют настоящий лабиринт, а суша повсюду очень мало возвышенна. Все эти мелкие речки по-всему эстуарию Пара имеют характер протоков. Поверхность, земли здесь настолько ровная, что у коротких местных рек нет истоков, и они не текут вниз, как реки в нашем обычном понимании. Они служат для осушки местности, но не имеют постоянно направленного течения, а испытывают правильные приливы и отливы вместе с океаном. Туземцы называют их (на языке тупи) игарапе, или челночным путем. Игарапе и фуру, т. е. рукава, которым в этой дельте великой реки нет числа, составляют характерную черту страны. Суша повсюду покрыта непроходимыми лесами; все дома и селения расположены у воды, и сообщение почти полностью поддерживается по воде. Этот полуводный образ жизни населения составляет одну из самых интересных особенностей страны. Для коротких поездок и рыбной ловли в тихой воде обыкновенно используется маленькая лодка, называемая монтарией. Она строится из пяти досок: одна широкая доска, которой придают нужную форму, изгибая ее под нагревом, идет на дно, две узкие доски — на борта, а два небольших треугольных куска — на нос и корму. Руля у лодки нет, для перемены направления и для продвижения служит гребок. Монтария играет здесь ту же роль, что в других областях лошадь, мул или верблюд. Кроме одной или нескольких монтарий, у каждой семьи есть большая лодка, называемая игарите. Она снабжается двумя мачтами, рулем и килем, а около носа у нее есть сводчатый настил, или каюта, которая устроена из сплетенных решеткой крепких лиан, крытых пальмовым листом. В игарите туземцы пересекают бурные реки шириной 15-20 миль. Лодки строят все туземцы. Белые поселенцы часто отмечают, что индеец — прирожденный плотник и судостроитель. Просто диву даешься, на каких утлых судах отваживается пускаться в плавание этот народ. Я не раз видел, как индейцы переплывали реки в худой монтарий: для того чтобы щель в лодке оставалась над водой, нужно было тщательнейшим образом сохранять равновесие; малейшее движение — и все отправились бы на дно, но челн все-таки благополучно переплывал реку. Индейцы особенно осторожны, перевозя посторонних, и бразильские и португальские путешественники обыкновенно предоставляют им полностью управление лодкой. За себя индейцы боятся меньше, и им часто приходится спасаться вплавь. Если их застигает буря, когда они переплывают реку в тяжело груженном челне, они прыгают за борт и плывут рядом, пока не уляжется сильное волнение, а затем снова забираются в лодку.