Александр Малиновский - Под открытым небом. Том 2

«Молодец», – мысленно похвалил Ковальский.

– Дело в том, что я много раз пускал эту установку успешно, но такого не было, – проговорил Новиков. – Не выводятся колонны по температуре на устойчивый режим. И не держатся уровни. Хотя внешне всё исправно.

– Чудес не бывает, – веско сказал главный, прямо глядя перед собой.

– Понимаем: причина где-то внутри. Дайте ещё сутки.

– Ковальский, есть что добавить? – взгляд главного требователен, почти суров.

«Надо стоять за Новикова», – мелькнула мысль. Вслух Александр сказал:

– Нужны ещё сутки!

Главный ядрёно крякнул, будто после выпивки. Видимо, ему понравилось, что вокруг народ не из пугливых, можно положиться.

– Хорошо, сутки – не более…

И они пошли в кабинет к начальнику цеха.

…Быстро встав из-за стола, Ганин сходу попал под обстрел. Рукопожатие при встрече было дружеским, но тяжёлые вопросы высокого гостя заставляли втягивать голову в плечи. Это Ковальского до определённого момента забавляло, пока не возникло острое желание воспротивиться манере главного превращать окружающих в виновных школяров.

– У вас самый высокий среди родственных предприятий расходный коэффициент по пару, что-нибудь думаете делать?

Ренат Агнасович уже сидел за столом начальника цеха и так же требовательно, как и в операторной, смотрел перед собой. Только там у него перед глазами были отключённые приборы, а здесь – пустая серая стена.

«Очевидно, привычка такая – не глядеть на собеседника, так проще», – догадался Ковальский.

– Думаем… – начал, было, Ганин.

– Долго думаете. И единичная производительность реакторов у вас ниже!

– А есть ли смысл наращивать мощности, – не сдержался Ковальский, – если нет утилизации тепла, не ставим котлы-утилизаторы. Высок расход энергоресурсов оттого, что, увеличивая мощности, не оптимизируем процессы.

Главный удивлённо перевёл взгляд на Александра. И тот, ожидая вопроса, замолчал.

– Продолжайте.

Ковальский решился:

– Проектную мощность цеха перекрыли на тридцать процентов. Меняем насосы на более производительные, а продуктопроводы – нет. Предохранительные клапана на большие размеры не меняем. Это ведёт к повышению опасности. Всё на пределе. Кому-то внятно надо сказать: хватит! Лимит давно исчерпан. Может грохнуть, – Александр давно думал о том, что сейчас говорил, и был уверен, что проблему нужно обсуждать.

– Завидный пафос! – усмехнулся Ренат Агнасович.

Ковальского царапнула эта фраза. «Серьёзно не хочет говорить? Была не была». Набычившись, произнёс:

– В конце концов, это неграмотно. А щёкинский метод усугубляет. Персонала всё меньше в обслуживании. Техника стареет. Работаем, как правило, без резерва! С оборудования, технологии надо бы начинать, а не с сокращения людей…

Главный, мотнув головой, бросил в сердцах на дальний край стола ондатровую шапку. Сказал то, чего Ковальский не ожидал:

– Ну, ты достал меня! Пойди и докажи, кому следует, только что сказанное тобой! Против течения хочешь плыть? Я уже пробовал, чуть шею не сломали.

Ганин и Новиков переглянулись.

«Эти промолчат, – подумал Ковальский. – Они осторожные мужи… Да и время ли сейчас? Цех-то не можем пустить…»

– Зато мы гремим по области как инициаторы встречных планов… И все инициативы подхватываем и… перехватываем, – Александр уже чувствовал, что пора остановиться, но что-то будто толкало в спину.

– Я бы с тобой не стал разговаривать, если бы не твои дипломы.

– Не понял? – сказал Ковальский.

– Ты награждён дипломом второй степени по министерству за экономию энергоресурсов, а там ещё на подходе диплом по объединению. Рацпредложение по перекрёстному охлаждению потоков водноспиртового конденсата твоё?

– Моё.

– Ну, так вот, поздравляю! Экономия за первый год его использования внушительная!

– Ренат Агнасович, а то, что я предлагаю с котлами-утилизаторами – на порядок больше даст экономию, чем то, за которое диплом этот…

– Ну, ты и язва! – Главный посмотрел на остальных присутствующих, будто ища подтверждения. – Где твои предложения?

– В техническом отделе. С отрицательным заключением вашего зама.

– Забери и неси мне! Будем разбираться. – Он энергично взял со стола шапку. – А пока, Василий Анатольевич, – он обратился к Ганину, – пока не наладите режим и не начнёте давать качественную продукцию, буду считать, что в цехе с кадрами итээр плоховато. И надо смотреть этот вопрос…

«Как же так, – удивился Ковальский, – он с нами вместе всё смотрел? Причину сразу трудно определить. Сам это понимает. Ситуация каверзная и требует каких-то необычных решений. Сам не предлагает, но требует. Так разве можно?»

…Когда главный пригласил его к себе, Ковальский воодушевился. Ему понравился такой подход: «приходи – разберёмся».

Ну, а потом, здесь?.. И в операторной?..

Главный ушёл, не разрешив начальнику цеха проводить его. Ганин сказал, словно межу провёл между Ковальским и собой.

– Ну и завариваешь ты кашу на нашу голову.

– Какую кашу?

– Такую! Ты пытался на равных при нас говорить с главным инженером.

– А как надо? Полагаю, когда говорят специалисты – начальства нет. Все равны, – спокойно возразил Ковальский.

Ему досадно, что и начальник цеха, и его заместитель смолчали. Хотя совсем недавно, каких-то две недели назад, все его предложения одобрили.

– И потом: я ведь прав.

– Голубчик, чтобы нравиться людям, а значит, и начальникам, надо ни в коем случае не давать им намёка, что кто-то может быть разумней, чем они, – наставлял начальник цеха.

«Они, кажется, с Новиковым «японцы – яйца без скорлупы», – подумал Ковальский.

– Но мы не на улице и не на девичнике: «нравится-не нравится»? На производстве – это общее дело! – попытался он поразмыслить вслух.

Ганин терпеливо продолжал:

– Как сказать?.. Общее… Да. Но важно, где сказано и когда? Ты уж поверь мне! Совет, который дают в присутствии других, воспринимается как упрёк. А тут похуже того. Ты втолковывал ему, что лучше понимаешь ситуацию. А сам вместе с нами не можешь вывести установку на режим. Пятый день не даём нормальный готовый продукт. Главного инженера обычно в таких случаях вызывают «на ковёр» в Москву объясняться. Понял, какое настроение у него? Целая отрасль задыхается. Каждый отвечает за своё. Вся страна связана в нефтехимии в единую технологическую цепочку. Готовый продукт одних – сырьё для других. Планы, встречные планы, социалистические обязательства многотысячных коллективов связаны друг с другом. Рапорта, митинги, знамёна…

– Это разные вещи, – возразил Александр.

– Разные? Вот съездит в Москву и схлопочет там выговорёшник. Думаешь, кого вспомнит в первую очередь? Тебя, милок, да меня… Мы получим из-за твоей строптивости поболее, чем могли бы… А с учётом желчного темперамента нашего главного… Надо бы смотреть на этот его брык как на природное явление.