Джеральд Даррелл - Птица-пересмешник

удивляться, что эта интереснейшая рептилия исчезла с Зенкали уже к середине периода французской оккупации.

Хозяйничанье на острове арабов, а затем европейцев неизбежно вело к тому, что и многие другие местные виды (по большей части сухопутные, безобидные и беззащитные) исчезли, убиваемые пришельцами ради пищи и из спортивного интереса, истребляемые привезенными на остров хищниками вроде собак и свиней, а также в результате изменения среды обитания, вызванного сведением лесов под плантации сахарного тростника, который, к счастью, здесь не прижился. В настоящее время на Зенкали высаживается дерево амела (см. раздел «Экономика»), являющееся биологической основой острова. Это единственное дерево, которое выдержало нашествие завезенных европейцами новых деревьев и растений, оказавшихся губительными для местной флоры.

Вслед за гигантскими черепахами в небытие ушли импозантные попугаи, более крупные, чем самый большой из известных нам попугаев ара, которые жили не на деревьях, а на земле и спали не ночью, а днем; пять видов птицы — водяного пастушка; большой нелетающий баклан (разновидность, родственная галапагосским), а также ярко раскрашенные и очень интересно добывающие нектар птицы-медоеды, напоминающие «гуиас» в Новой Зеландии. Но все-таки для аборигенов самой тяжелой была потеря птицы-пересмешника, которая, как указывалось ранее, составляла основу религии фангуасов. Они верили, что в ней воплотился их бог Тио-Намала, и, следовательно, как сама эта птица, так и ее гнезда и яйца являлись табуированны-ми. Но французы конечно же не признавали их таковыми, и вполне естественно, что у большинства фангуасов, видевших, как господа охотятся на пересмешников и подают их на стол в виде самых изысканных кушаний, была поколеблена вера в Тио-Намала, коль скоро он не может обрушить свой гнев на французов, как полагалось бы поступить истинному богу. Тем не менее фангуасы предприняли ряд попыток урезонить французов, закончившихся лишь тем, что несколько вождей туземцев были повешены за дерзость. Тогда аборигены прекратили всякое сопротивление, и в скором времени пересмешники канули в Лету вслед за гигантскими черепахами, оставив фангуасов безутешными.

С виду пересмешники, пожалуй,— самое любопытное пернатое из всех обитавших на Зенкали. Эта птица (быту-

ет мнение, что она родственна птице-отшельнику с острова Родригес Маскаренского архипелага) была размером примерно с гуся и имела длинные сильные ноги. У нее был удлиненный, слегка изогнутый клюв (сходный с тем, что у птицы-носорога) и своеобразный большой шлем на голове; у самок он имел скорее вид блюда, размещенного на лбу. Крылья у этой птицы были миниатюрны и не приспособлены для летания, так что она явилась идеальной добычей для французов, поскольку не могла летать и не имела привычки убегать. В эпоху процветания пересмешники могли поспорить по численности с гигантскими черепахами, но это, к сожалению, не спасло вид от истребления. Фангуасы называли птицу Тио-Намала, что означает «Птица бога Тиомала», а французы — пересмешником1, так как ее крик весьма напоминает дикий, издевательский смех. Все, что осталось от этой удивительной птицы,— пара чучел в Париже, еще одна пара в Антверпене, пять-шесть чучел самцов в разных музеях мира да с полдюжины скелетов и горстка костей. Одно изящно сделанное чучело самца имеется в музее в Дзамандзаре.

Любопытно, что с исчезновением пересмешников исчезло также дерево омбу. Это странное дерево через неопределенные интервалы времени приносило плоды, которые составляли важную часть рациона пересмешников. В настоящий момент, когда пишутся эти строки, сохранился лишь один экземпляр дерева омбу. Возраст его — не менее трех столетий, находится оно в Ботаническом саду в окрестностях Дзамандзара. Хотя дерево регулярно плодоносит, ни одно из семян не проросло. Похоже, что это дерево — безусловно редчайшее на планете — умрет, не оставив потомства».

Между тем небо стало зеленым и пурпурным, а вода приобрела почти черный оттенок. Питер отложил книгу, выпил еще глоток и залюбовался закатом, но мысль о дереве омбу не давала ему покоя. Он знал, что иные виды животных безвозвратно исчезли с лица земли, но полагал

1 Искушенный в орнитологии читатель конечно же обратит внимание на то, что созданный Дарреллом словесный портрет пересмешника не имеет ничего общего с видами пересмешников, существующими в действительности (см., напр.: Жизнь животных. Т. 5. Птицы. М.: Просвещение, 1970, с. 499). Птица-пересмешник для него — символ, о значении которого автор расскажет в послесловии к своей книге.

этот процесс естественным — ведь исчезли же, скажем, динозавры, при чем тут человек? Теперь он понял, как был не прав. Странно, но он никогда прежде не думал, что растения и деревья тоже может постичь печальная участь исчезающих видов. В первый раз подобная картина предстала его глазам. Если ты губишь лес, ты губишь и живые создания, обитающие в нем. Но возможен и обратный вариант: если ты истребишь эти существа — ты погубишь и сам лес, который во многих отношениях от них зависит. Он налил себе очередной стакан и продолжил чтение.

«С узкопрактической точки зрения, самым важным из обитающих на Зенкали видов живых существ единодушно признается бабочка амела. Этот своеобразный представитель семейства ястребиных бабочек во многом напоминает европейскую бабочку-колибри. Амела — крупное насекомое с размахом крыльев в четыре дюйма и тяжелым телом. Подобно своей европейской родственнице, она летает с невероятной быстротой. В движении ее крылья сливаются в сплошную массу, что в сочетании с похожими на оперение чешуйками, покрывающими тело, делает ее в полете куда более похожей на птицу, нежели на бабочку. Сходной по внешнему виду с колибри ее делает также необыкновенно длинный хоботок, достигающий четырех дюймов в длину, когда вытянут полностью, и похожий на кривой птичий клюв. Верхняя половина крыла — серая, густо покрытая черными и золотыми пятнами. Нижняя половина — ярко-красная, словно окрашенная анилиновой краской, с широкой черной каймой. Эта бабочка — единственное на Зенкали насекомое, способное проникать своим хоботком в цветки дерева амела, имеющие форму трубы, и опылять их. Когда стала ясна роль бабочки в благополучии дерева амела, без которого совершенно немыслима экономика острова (см. раздел «Экономика»), использование инсектицидов было запрещено. От этого выиграли и другие виды насекомых, в том числе и вредоносных, но островитянам пришлось с этим смириться».

Следуя совету, Питер открыл раздел экономики — не потому, что испытывал особое пристрастие к этому предмету, а потому, что хотел как можно больше узнать об острове Зенкали. Проникать в тайны зенкалийской экономики ему не пришлось. Тут все было настолько просто, что самый мудрый экономист сломал бы голову, попытавшись внести путаницу. Фактически экономика Зенкали базировалась на единственной культуре — дереве амела.