Александр Гратовски - Принцип дельфина: жизнь верхом на волне

Серия «Тайный мир, меняющий сознание»

© Гратовски А. и Н., текст и фотографии, 2018

© Dolphin Embassy, иллюстрации, 2018

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2018

Первые два издания этой книги появились тогда, когда мы едва начинали наше знакомство с дельфинами. Тогда многим казалось, что то, что мы пишем – фантазии, сказки… Третье издание выходит после того, как международное сообщество ученых подтвердило не только разумность дельфинов и китов, но и наличие у них развитой культуры и языка.

Созданное нами Посольство Дельфинов обладает теперь едва ли не самой большой коллекцией подтвержденных чудес, связанных с дельфинами, с возможностями человека и – с сознанием… Но ощущение чуда от каждой такой встречи только усилилось.

В путешествиях к дельфинам и китам все зависит поровну – от них и от людей.

Наша лодка каждый раз становится ковчегом, где звучат французский и английский, арабский и иврит, русский и испанский, итальянский и грузинский, голландский и греческий, но все же мы все неизменно понимаем и чувствуем друг друга.

Побывавшие там, вы – Посольство дельфинов.

Спасибо Поверенным в делах Посольства Дельфинов, мысли, слова, поступки которых звучат в этой книге:

Джакомо Риззолатти, Жану Беккио, Ашоку Косла, Михаилу Казинику, Вячеславу Полунину, Рене Эзе, Рафе Эрреро Массье, Йонге Менгьюру Ринпоче, Аркадию Шилклоперу, Пабло Верону, Джин Хьюстон, Давиду Сварупу, Бернару Абею, Дэвиду Ротенбергу, Андреа Касини, Амиту Госвами, Александру Асмолову, Александру Гору, Денису Котову, Георгию Овашвили, Пабло Паресу, Марине Шаньгиной, Борису Балахонцеву, Стивену Вейнбергу.

Многие ученые из рода человеческого, оказавшись лицом к лицу с другими видами, имеющими равный или больший мозг, чем их собственный, отступают перед ответственностью контактов под влиянием установок, свойственных двуногим без перьев, смертельно опасным, преклоняющимся перед своим видом приматов с 1400-граммовым мозгом. В частности, люди-ученые, столкнувшиеся с дельфинами с 1800-граммовым мозгом, уклоняются от контакта с ними, уходя в познавательно-безопасные области. Каждый из них предоставляет убедительные и достаточные причины для прекращения исследований и отключения своих личных ресурсов и ресурсов, предоставляемых им для такого «слишком отдаленного, неприкладного и длительного исследования».

Остаются немногие. У некоторых из них светится в глазах блеск наживы – доллары, применение в военных целях, самовозвеличивание.

Но кто-то остается, движимый чувством удивления, благоговения, уважения, любознательности, интуитивного восприятия самих дельфинов. Люди, внимательные к дельфинам, без уклонений посвятившие себя исследованию системы дельфин – человек, представляют собой группу поиска контакта.

Мы практически ничего не понимаем в том, что собираемся описать. Никто ничего в этом не понимает, но мало кто признается в этом даже себе.

У нас есть некоторый пережитый опыт, и только его (только то, что происходило непосредственно с нами) мы можем попытаться описать. Все остальное в лучшем случае – досужие рассуждения.

Представьте себе марсианина, которому дали фотографию спелого яблока и, как могли, рассказали, какое оно на вкус. И вот этот, никогда не пробовавший яблока марсианин показывает фото другому такому же и описывает его вкус. Мы, несколько марсиан, отличаемся от них тем, что надкусили это яблоко сами. Мы общались – как могли – с дельфинами в море. И на рациональном уровне почти ничего не понимаем в этом общении. Мы знаем только, что оно перевернуло нашу жизнь и изменило нас самих, и хотим описать этот опыт. Не яблоко (на нашем Марсе таких все равно нет), а то, что происходило с нами. Потому что из всех плодов, выпавших нам, этот – вкуснейший.

Человечеству всегда хотелось найти «братьев по разуму». Убедиться, что мы не одни во Вселенной.

Они были бы, наверное, страшно не похожи на нас. Но, используя свой интеллект и достижения науки, мы смогли бы установить с ними контакт, чтобы обмениваться техническими новинками. Или, в крайнем случае, героически сопротивляться их попыткам нас покорить.

Как бы ни были они устроены, в одном они обязаны были быть очень антропоморфны – им было бы что-то нужно от нас. Видимо, потому, что в противном случае ничто не могло бы удовлетворить наше чувство востребованности.

Мы тратим астрономические средства на их поиски, но – безрезультатно. Мы уже знаем, что, чтобы что-то надежно спрятать, нужно положить это на самое видное место. И по-прежнему нацеливаем сложнейшие радиотелескопы на далекие галактики…

Но что, если носители иного разума не страшно далеко, а на расстоянии вытянутой руки, если они не угрожающи, а спокойно-доброжелательны, если не появились внезапно, а были здесь всегда – задолго до нас… Мы не способны их различить. Узнать…

И уж совсем далеки от этого, если они абсолютно свободны от нас. Если они ничего не собираются захватывать, потому что им уверенно и радостно принадлежит 80 % нашей планеты. Если они не собираются просвещать нас, навязывая нам свои знания. Им не нужна наша плоть, наша экономика, наша демократия, наша так называемая философия, даже наша суша. Все, чем мы кичимся как своими великими достижениями, глубоко безразлично им, ибо искусственно. Наши фондовые рынки и высокая кухня, наш шоу-бизнес и наша юриспруденция, наши так называемые медицина и образование, путешествия и средства коммуникации, наши политтехнологии и технологии вообще – все то беспомощное нагромождение несуразностей, которое составляет предмет нашей гордости и нашей жизни.

Впрочем, не все. Наши настоящие чувства. Наши искренние игры. Наше вдохновение. Наша страсть и наша любовь. Наша безграничная свобода, несмотря ни на что живущая в каждом… Мы сами, когда мы такие, как на самом деле – обнаженные и совершенные, лишенные всего наносного, обладающие только тем, чем мы на самом деле обладаем – способностью двигаться и чувствовать, мыслить и любить.