Вячеслав Пальман - Там, за рекой

Ел долго и с наслаждением; в животе у него бурчало, а когда насытился, то лёг тут же, на полу, не спуская глаз с ополовиненного мешка, даже хотел было уснуть, но осторожность подсказала ему, что дом — не очень удачное место для отдыха, и он лениво выкатился на знакомую дорогу.

Лобик не знал, что попал в один из путевых «котлопунктов», иначе говоря — в столовую на лесовозной дороге, к счастью для него, малопосещаемую в зимнее время. Заботливая повариха ещё осенью, видно, сложила объедки хлеба со стола шофёров в один мешок, чтобы взять домой для свиньи, но забыла, а лисицы и шакалы не сумели открыть дверь в домик. Так что Лобику повезло.

Он почувствовал себя сытым и добрым. Первое такое пиршество за недели трудной жизни в лесу. Отойдя от домика метров на двести, Лобик вдруг почувствовал себя обкраденным. Как он мог оставить мешок?

Назад бежал во всю прыть. Успокоился, лишь обнюхав свою никем не тронутую находку. Попробовал съесть ещё один сухарь, но получилось как-то очень лениво, потому что был, мало сказать — сыт, а просто пресыщен.

Уцепив мешок лапой, он сдвинул его с места, выволок наружу и потянул было по снегу, но увидел, что много потерь: куски вываливались и чернели на снежной борозде. Лобик собрал их и заставил себя съесть.

Некоторое время он изучал неуклюжий, угловато выставившийся мешок: подымал и бросал его, наконец встал на дыбы, обхватил, прижал к животу и, широко расставляя лапы, пошёл в этой неудобной позе вниз по дороге, оскользаясь и падая, вновь подбирая корки и куски, пока не догадался, что надо свернуть в лес и найти местечко для отдыха.

Уснул он около своего мешка, как скупой рыцарь у сундука со златом.

Сквозь сон Лобик услышал грохот машины на дороге, потом голоса и, проснувшись, затаился.

На дороге кто-то сказал:

— А ведь это медведь прошёл. Смотри, какой след.

Другой ответил:

— Молодой шатун, похоже. Но почему он шёл на двух лапах?

— Нёс что-то… — И через минуту: — Гляди-ка, старые куски хлеба.

Они вдруг рассмеялись.

— Ну точно: это он Настин котлопункт ограбил. Помнишь, она все хлебные огрызки в мешок собирала?

Они развеселились, даже посвистели для острастки, но по следу не пошли. Взревел мотор, послышался скрип резины на снегу, и догадливые лесовики уехали.

Лобик глубоко вздохнул, потрогал лапой свои запасы и, свернувшись поудобнее, ощущая успокоительный запах сухарей под боком, опять уснул.

Он был сыт, спокоен.

И разумеется, счастлив, потому что звери, в отличие от своих разумных двуногих собратьев, никогда не задумываются о будущем, даже о завтрашнем дне, вполне довольствуясь днём сегодняшним.

Примерно через неделю после этого случая, полностью опорожив мешок и разорвав его на мелкие клочья, Лобик спустился по крутобережью к реке, нашёл свой шиповник, и тут у него произошла встреча, о которой мы уже рассказали.

Зима сломалась сразу.

Как это нередко случается в первый месяц весны, на горы и лес откуда-то наплыл густой и тёплый туман — такой, что за пять шагов не видно, — и под его покровом началась невидная и неслышная весенняя работёнка.

Снег делался дырявым, рыхлым и со вздохом оседал, растекаясь по ещё мёрзлой земле миллионами холодных ручейков. Вроде бы все ещё было бело по-старому, а реки и ручьи уже помутнели и вздулись; всюду запахло прохладно и свежо, а воздух настолько насытился влагой, что ветки деревьев, крыши домов, стены, столбы, провода, шерсть на зверях — все потемнело, сделалось мокрым и отовсюду закапало. Дубы и грабы в первый же день, как потеплело, стали белыми, заиндевели — это выступал из них внутренний холод, накопленный за зиму. Но белизна тут же растаяла, по стволам и веткам потекло, будто дождик пошёл. Воздух был тяжёл и неподвижен, а прислушаешься — кругом шепеляво шелестит: это стекали на снег и палую листву миллиарды водяных капель.

Четыре дня стоял едкий туман. Только на пятый день из степей потянуло тёплым ветерком.

Целый день ветер, хорошо пахнущий степным чернозёмом и зелёными травами, сгонял туман и на другое утро более или менее очистил небо. В прорывах серой пелены показалась голубизна, брызнуло солнце.

Лес обрадовался солнцу, зашумел, обсыхая, и в его монотонный гул впервые в этом году неожиданно вплелась простенькая песня синички. Была песня короткой, весёлой, но решительной.

Саше Молчанову не сиделось дома, он все время ходил с Архызом по долине, по ближним горам, а вечером исписывал страницы в дневнике, отмечая перемены в природе.

Странствуя по другому берегу реки, он очутился близко от того места, где встретились Архыз и Лобик. Здесь все изменилось за полторы недели, местами снег уже сошёл, но пёс мгновенно узнал место и настойчиво потянул поводок. Они вошли в распадок. Тут снег уцелел, на северном склоне даже остался по-зимнему голубым. Архыз живо отыскал старый след медвежонка и свой собственный. Покрутившись, он выразительно посмотрел на хозяина.

— Ты что? — не понял Саша.

Архыз, наклонив морду, повёл его по следу.

— А, теперь вижу! Погоди-погоди… — Он нагнулся и ощупал подтаявшие вмятины. — Это же медвежьи! А это — собаки. Уж не твои ли, дружок, когда ты гонялся за шатуном?

И вдруг догадка осенила его. След-то маленького медведя! Уж не Лобик ли бродит?.. Если он, то, значит, они вместе с Архызом. Вместе! Не забыли…

Архыз поднял морду, наклонил её и как-то сбоку, смешно и внимательно посмотрел в глаза Саши. Хвост его лениво шевельнулся. Похоже, он хотел сказать: «А что особенного? Ну, встретились, ну, побегали. Все-таки сродни мы…»

Молчанов вернулся домой под вечер.

Елена Кузьминична и зоолог Котенко сидели за столом и пили чай.

— Привет, ходок, — без улыбки сказал Котенко и пожал руку. — Стоит наш заповедник, не уплыл?

— Стоит, весне радуется. Мы с Архызом по тому берегу реки ходили, такое, можно сказать, открытие сделали…

— Выкладывай, если это имеет отношение к зоологии.

— Ещё как имеет! Отыскали след Лобика.

— Нашего Лобика? — переспросила Елена Кузьминична.

— Другого в природе нет. Ну, помните, Ростислав Андреевич, у нас вместе с Архызом жили оленёнок Хобик и медвежонок? Так вот медвежонка Лобиком звали. Я его осенью отпустил. Отвёл в лес и снял ошейник. Он даже «до свидания» не сказал, невежа.

— Подожди-подожди. Меня интересуют факты. Ты сказал, что нашёл следы?

— Там, понимаете, все перепутано. Архыз бегал и, видно, Лобик с ним. Они, в общем, встречались и всласть погуляли друг с другом.

— Это интересно, Саша. — Котенко заметно оживился. — Но почему ты уверен, что именно Лобик?

— А кто же ещё? Чужой медвежонок? Неужели Архыз способен так вот запросто знакомиться с медведями? Антагонисты все же.